У него уже не было ни сил, ни желания подозревать Сергея в преступных намерениях.
– Да, вместе с Трофимом Трофимовичем.
– А он что, в тюрьме?
– Увы… Вы же знаете, он честный человек.
– Да, да, знаю. Честный человек и порядочный.
– А вокруг столько подлецов и негодяев…
– Подлецы и негодяи в правительстве сидят!
И снова Быкова понесло. Но в этот раз обличительная тирада длилась на порядок меньше.
– Вот именно эти подлецы и посадили нашего уважаемого Трофимовича, – продолжил тему Сергей. – Система у нас такая. Честным людям житья нет!
– Это вы правильно говорите! Вот я тридцать лет на заводе отработал. В горячем цеху! А какая у меня пенсия? Тьфу! На этих троглодитов тьфу!.. А Трофим Трофимович мне помог. Квартиру в рассрочку покупать не стал. Потому что знает – внук у меня на Севере служит! Вернется в Москву – где ему жить?.. Пенсию мне положил. Две тысячи рублей в месяц! И за что? За какие-то паршивые акции, которые ничего не стоят!
Сергей понял, что старик не имеет ни малейшего представления об истинной ценности зарегистрированных на него акций. Вслепую заключал договор. Даже копии не попросил оставить себе. Лишние две тысячи рублей в месяц его ослепили. Вот если бы Горбылев положил ему десять тысяч, тогда бы старик задумался. А может, и нет. У старых людей особый склад характера. Они могут хаять буржуев, метать в них громы и молнии, но при личной встрече с тем же буржуем они легко признают его наичестнейшим человеком – стоит им только услышать от него пусть и пустые, но красочно оформленные слова. И ценить эти слова будут на вес золота. И все потому, что солидный представительный человек подсознательно ассоциируется у них с представителем власти. А власть – это для них свято. Что, впрочем, не мешает им крыть матом эту власть вдоль и поперек… Знал Трофим Трофимович, на кого делать ставку.
Быков находился в неведении относительно предмета договора. Но с какой тщательностью он сверял подпись на доверенности с оригиналом! И в этом чувствовалась старая закалка. Он тщательно исполнял инструкцию, оставленную ему Горбылевым.
Именно в этой тщательности и заключалась закавыка для Сергея. Трофим Трофимович предупредил старика, что в любой момент может переоформить акции на себя. Но не обговорил с ним вариант, по которому право на акции можно передать кому-то другому. Пришлось Сергею вежливо, но настойчиво тыкать его носом в доверенность, где черным по белому было написано, что Горбылев требует заключить договор передачи на его имя. Мудреные юридические завороты ставили малограмотного Быкова в тупик. Но в конце концов до него дошло, что акции нужно передать гражданину Комиссарову, а не Горбылеву…
