Где сейчас Владимир? Не грозит ли ему опасность?
— Свяжись с капитаном, — приказал Киру штурман.
— Слушаю, тотчас ответил робот.
Включив свободным щупальцем селектор, Кир вызвал седьмой отсек. Несколько раз повторил он вызов, но ответа не последовало.
— Проверь все секторы, — сказал штурман. — Возможно, капитан в аппаратном отсеке.
Но все отсеки молчали.
Штурману было ясно, что только четырёхметровый нейтритовый слой предохраняет жилой отсек от смертоносного излучения. Известно было Ивану и то, что в боковой части корабля, куда направился капитан, защитный слой на переходах был гораздо тоньше…
Несколько мгновений Иван Орлов раздумывал, прежде чем принять решение. В условиях повышенной тяжести вести как следует корабль из всех роботов мог только Кир — у остальных это получалось гораздо хуже. Человек в таких условиях еле-еле мог пошевелить рукой. Но Кир обладал повышенной чуткостью и восприимчивостью. Его «глаза» и «уши» улавливали самые слабые сигналы, которые никто из роботов уловить не мог. И штурман решил отправить Кира на поиски капитана.
Кир получил команду. Перебирая щупальцами, он переместился к люку и, мощным движением открыв его, ринулся вперёд. Люк глухо захлопнулся за роботом.
Иван Орлов продолжал напряжённо следить за пультом.
В сплошном густом тумане, который сконденсировался из многочисленных вспышек, человек ничего не мог бы разобрать. Владимир Искра, закрыв глаза, привалился спиной к переходному люку. Положение его было безвыходным: второй люк, ведший из коридора в седьмой отсек, также оказался заклиненным, и путь назад был отрезан. Задыхаясь от недостатка кислорода, капитан сумел всё-таки исследовать загадочное явление. Он пришёл к выводу, что по каким-то причинам в нейтритовой обшивке «Дракона» возникли вихревые токи — токи Фуко. Они оказались настолько мощными, что спаяли края люков со стенками. Этому помогло то, что люки были идеально герметичными. Стальная мышеловка захлопнулась…
Сильно припекает солнце. Душно! Вероятно, будет гроза. Владимир сбрасывает рубашку и остаётся в одной майке. Он спешит, он очень спешит! Узкая тропинка прихотливо вьётся, а на неё с двух сторон наступает густая и высокая, выше пояса, трава. Владимир на ходу срывает травинку и жуёт. Вот, наконец, и берёзовая роща. Здесь как будто прохладнее. Сильной загорелой рукой Владимир вытирается, лицо его влажно от пота. Оглядывается: кажется, он пришёл сюда первым. Ну что ж, он будет ждать!
