Я хочу также, чтобы ты понял, — продолжал я, — что я не такой дурень, к которому в любой момент может обратиться любой пижон с таким длинным носом, как у тебя. И я очень сержусь на людей, которые вытаскивают меня из театра, где я любовался очаровательными ножками, для того, чтобы заключить со мной какую-нибудь нужную им сделку.
Вот так-то!
Ну, давай, выкладывай все сразу!
Он немного подумал, потом сделал глубокую затяжку. Кажется, он чемто обеспокоен.
— Разговаривая с вами, я иду на большой риск, Коушн, — сказал он. — Я слышал, вы вмешались в это дело и понял, что вы обязательно прилетите сюда на самолете. Поэтому я дежурил на аэродроме, чтобы встретиться с вами. Я проследил вас до этого отеля. Сегодня вечером я зашел за вами в театр и решил, что там у нас будет возможность обо всем договориться.
— А в чем дело-то? — сказал я. — Я все это и без тебя знал. За последние шесть лет за мной вечно кто-нибудь следит, и я так привык к этому, что если теперь за мной не следует какая-нибудь тень, я прямотаки начинаю нервничать.
О'кей. Ну, ладно, теперь ты здесь, — я решил немного блефануть, — и, вероятно, собираешься сообщить мне, что Джек Истри хочет со мной договориться.
Я испугался, что парень у меня сейчас загнется. Он как-то боязливо огляделся, как будто ожидал, что за его спиной кто-то стоит, потом оттянул пальцем воротник сорочки и начал тяжело дышать.
— Ради Бога, — сказал он. — Уверяю вас, Коушн, если Истри узнает о нашем с вами разговоре, он прикончит меня раньше, чем я доберусь до дома. Он запихнет меня в парафиновую ванну и подожжет, что он уже сделал с одним парнем, я сам лично это видел, или выколет мне глаза.
— А этот Истри довольно милый парень, — сказал я, — мне он начинает нравиться. Ну, хорошо. Истри не узнает, что ты был у меня. Давай, выкладывай.
Он проглотил виски и налил себе еще стакан. Я слышал, как бутылка стучала по ребру стакана, уж очень здорово у него тряслись руки.
— Я боюсь, — сказал он. — Игра становится для меня слишком жаркой. Я хочу выйти из нее, но выйти надо по-хорошему. Я боюсь!
Поверьте моему слову, ни одному парню не удалось выйти из банды Истри, он со всеми расправлялся. Единственная возможность уйти из этой банды, это застрелиться.
— Слушай ты, олух царя небесного, — сказал я, — а в чем тут вообще дело? Кажется, этот парень тебя здорово напугал. А мне что-то надоели эти разговоры. Я досыта наслушался всякой чепухи о гангстерах. Еще когда я бегал в коротеньких штанишках, меня все пугали этими сказками.
