В телеграмме говорилось:
"Джек Истри.
Отель Депин, Чикаго.
Должна была заговорить старалась быть осторожной но иногда осторожность (1) бывает излишней стоп спокойно старайтесь не замарать руки Ятлин полностью потерян
Зеллара".
О'кей. После того как мы послали эту телеграмму, я сказал Зелларе: она может смываться; и добавил: она мне очень не нравится и что мне доставит большое удовольствие, если бы сбросить ее в Тихий океан; сам же я не делаю этого только из уважения к акулам.
Я также сказал ей: если я когда-нибудь где-нибудь встречусь с ней, я ей такого надаю, что каждый раз, когда она будет садиться, ей будет казаться, что на ней одеты штанишки из наждачной бумаги.
Потом я смылся из Мехико-Сити.
И вот что там, по-моему, произошло после моего отъезда.
Пинни Ятлин после того, как какой-нибудь сердобольный парень приложил к его затылку кусок льда, чтобы он очухался от моего удара, вероятно, выпил несколько стаканчиков и отправился к Зелларе, выяснить, почему она его предала.
Вероятно, она сказала ему, что она и не собиралась его предавать, что все это дело моих рук, и только моих, что я очень много знаю и заставил ее послать телеграмму боссу.
Затем она рассказала Ятлину содержание телеграммы. После этого Ятлин, вероятно, побежал в первый же переговорный пункт и заказал разговор с Джеком Истри, чтобы все ему рассказать.
Джек Истри, уже получивший телеграмму, спрашивает: в чем тут дело, он ничего не понимает.
Ятлин, вероятно, ответил ему, что телеграмма вообще не имеет никакого смысла, что это Коушн заставил Зеллару послать ее. В то же время он сообщает Джеку Истри, что Коушну известно, но что у него нет никаких доказательств и он только блефует.
Тогда Джек Истри спрашивает себя: за каким чертом Коушн послал телеграмму? Он начинает нервничать. Будет ждать, что после моего отъезда в Чикаго разыграется колоссальная драма. Поэтому он решит приготовиться к моему приезду и на случай, если наш с ним разговор примет чересчур серьезный оборот, он подготовит какую-нибудь липу.
Потому что даже самый первоклассный и прожженный бандит, такой, как Истри например, здорово трусит, когда узнает, что в дело ввязались официальные органы, и что феды (работники Федерального бюро) проявляют особый интерес к его личности.
Но какую бы комедию он ни разыграл, какую бы липу он мне ни рассказал, мне всегда удастся что-нибудь выловить из его сказок. Потому что какую бы продуманную липу ни городил самый опытный мошенник, он обязательно выдаст себя, пусть какой-нибудь мелочью, но обязательно выдаст.
