– Тогда зачем ты… такое дело…
Серёжка откликнулся так, словно вез меня в коляске:
– Да не бойся. Ведь все в порядке.
И правда все пока было в порядке. Страхи страхами, но я машинально работал ручкой управления, ровно набирал высоту. Желтые крохотные лампочки уютно светились над приборами. Воздух привычно свистел, обтекая изогнутое лобовое стекло. Впереди в бледном небе проступили звезды Большой Медведицы.
– Теперь попробуй поворот, – посоветовал Серёжка. – Крен налево и… ну, ты знаешь.
Я плечом лег на левый борт кабины, высунул голову из-за прозрачного щитка. Ветер крепко рванул волосы, ударил по щекам, по глазам… Но даже сейчас встречный воздух был теплым. И с уютным, спокойным таким запахом полыни…
Серёжка-самолет послушался, крылом наклонился к земле. Я повел рычаг влево, и самолет вошел в плавную дугу. У меня из-за плеча выкатилась розовая, на три четверти полная Луна. Я осторожно выпрямил машину. Луна повисла неподвижно. Она быстро желтела, делалась ярче. Небо вокруг нее темнело.
– Видишь, получилось, – одобрительно сказал Серёжка.
– Ага… Смотри! – Я взглядом привычно приблизил Луну, уменьшил ее до размеров арбуза и, снова накренившись влево, повел самолет вокруг этого ноздреватого глобуса.
– Чудеса! – искренне восхитился Серёжка.
А я осмелел еще больше. Подвинул к себе Луну так, что она стала вроде елочного шарика. И я… ухватил это космическое яблоко ладонью!
«Яблоко» было тяжелым, теплым и шероховатым.
– Серёжка, я поймал Луну! Вот!
– Молодец… – В Серёжкином голосе были и одобрение, и осторожность. – Ты не кузнец Вакула, а сам черт, который украл месяц… Только не держи долго. А то сдвинется что-нибудь в космическом механизме…
Я выпустил увесистый шарик. Он умчался в дальнюю даль и превратился в обычную луну. А мне показалось, что ладонь у меня светится, словно я стер с шарика фосфорическую краску.
Я пригляделся. Нет, краски не было. Но при свете приборных лампочек я увидел на ладони розовые колечки – отпечатки лунных кратеров.
А в воздухе в это время выросли облачные столбы. Этакие гигантские застывшие смерчи из просвеченного луною пара. Я лавировал между ними, а Серёжка в динамике легкомысленно мурлыкал старую, слегка переделанную песенку:
Потому, да потому что мы пилоты,
Небо наш, эх небо наш родимый дом.
Мы с тобою превратимся в самолеты,
Чтоб на землю не свалиться кувырком…
Превратился-то он один, но я не стал спорить. Мне было хорошо. Так же, как днем, когда гуляли по окраинам. Даже еще лучше, просторнее. Это было продолжение дневного счастья…
