Под утро Лесю приснилось, что он встал, а на коленках – уши, в точности такие же, как на голове, под волосами.
– Ма-ма-а!.. Что теперь делать-то?
– Ну, что делать? Раз выросли, значит, так полагается. Мыть не забывай…
– При чем тут «мыть»!.. Дай мне школьные штаны, зимние, а то как же я…
– Где я их найду так скоро? Надо весь шкаф перетряхивать, а я на работу опаздываю. Не беда, сходишь в школу так. Сам виноват, чересчур много возился с кузнечиками…
И Лесь пошел в школу. Ранец, держал в руках, прикрывал им коленки. И больше всего боялся увидеть Вязникова.
И, конечно, увидел его: еще далеко от школы, в балке, под аркой старого водопровода.
Но у Вязникова не было ехидной улыбки. Он смотрел хмуро и виновато. И прикрывал ноги портфелем.
– Что? Тоже? – сразу догадался Лесь.
Вязников стыдливо отвел портфель. Уши были большие и круглые, как грузди. «И помытые», – язвительно подумал Лесь. Но тут же спохватился: не до злорадства.
– Как же нам теперь быть-то? А, Вязников?
– Житья не дадут, – горько сказал тот.
– А может, у других так же?
– Нет, я уже смотрел. Только у нас двоих.
У Леся уже слезы в голосе:
– За что нам такое наказание?
– Выходит, есть за что, – значительно и скорбно произнес Вязников. – Но теперь не плакать надо, а выход искать.
– Какой?
– У тебя же есть желтая нитка! Давай…
Лесь торопливо разул левую ногу, смотал нитку с пальца.
– Сядь, – велел Вязников, и Лесь послушно присел на глыбу ракушечника. Вязников намотал нитку вокруг уха на его коленке. – Потерпи… – и дернул!
