Но, несмотря на убогий интерьер и такое же меню, готовили тут хорошо. Во всяком случае, и борщ, и мясо с картошкой, и пирожок с вареньем, которые заказал Леонид, выглядели вполне приемлемо, и от тарелок шел приятный аромат. Я отважилась только на чай и была приятно удивлена. Излишне накрашенная официантка принесла не чашку с пакетиком, а заварочный чайник с безукоризненно приготовленным напитком.
— С какой стати вам меня кормить? — поинтересовался Варькин, в момент слопав угощение.
— Вкусно? — спросила я.
— До жути, — по-детски ответил он. — Чуть язык не проглотил.
— У меня для тебя известие, откровенно говоря, печальное, но, думаю, ты не очень расстроишься.
— А, — отмахнулся Леня, — я ко всему привык.
— Твоя мама, Серафима, умерла.
— Bay! — подскочил юноша. — Квартира теперь моя!
— Вопрос сложный, я очень плохо разбираюсь в юридических тонкостях и не знаю, что положено сыну в случае лишения его матери родительских прав. Могу, впрочем, написать тебе координаты адвоката, который бесплатно дает консультации. Есть еще одна новость из разряда печальных. Сестра Фимы, Таня, тоже умерла.
— У нее свой сын есть, — деловито заявил Леня, — пьет он, правда, вижу его иногда, по площади шляется, меня не признает. Изба ему, Ваньке, достанется. А вы кто?
— Долго объяснять, лучше ответь на пару вопросов.
— Об чем?
— У тебя имелась сестра Анжелика?
— Ага, — кивнул Леня, — была такая.
— Где она сейчас?
Варькин пожал плечами.
— Нас семеро. Сначала Лика, затем я, потом Федька, за нами Степка, Мишка, Колька и Андрюха. Маленькие померли. Их в один интернат определили, в Зюзино, а там зимой пожар случился, ночью полыхнуло, вот мелочь и не успела выскочить. Федька укатил куда глаза глядят, на поезд сел и свалил, я тут остался.
— А Лика?
— Ей больше всех повезло.
— Так считаешь?
— Угу. Сестру богатые удочерили.
— Уверен?
— Точняк. Хотите, расскажу?
— Начинай, — велела я, прихлебывая вкусный чаек.
— Когда дело случилось, не скажу, — говорил Варькин, — год не помню. Мы еще все вместе в избе жили, в Грызове. Вот то, что лето было, — это точно, в доме духота стояла, я в сараюшке лег и заснул мгновенно.
Разбудил Леню громкий разговор. Мальчик высунулся во двор и увидел мать, на удивление трезвую, тетю Таню и незнакомого высокого стройного мужчину. Он явно был не из грызовцев, хорошо причесанный, отлично одетый, в дорогих ботинках, а на запястье у него сверкали шикарные часы. На дворе стояла летняя ночь, но над хатой низко нависла яркая, полная луна, и ее света вполне хватило Лене, чтобы великолепно все разглядеть.
