Я выглянула из-за ее плеча, из горла вырвался вопль.
На лестничной клетке головой к окну лежала Таня.
Белое платье в красный горошек было задрано, торчащие из-под него ноги казались бесконечными. Руки, вывернутые в локтях, наоборот, выглядели кукольно короткими.
— Что с ней? — прошептала Мила.
Я вытолкнула ее наружу. Лифт мгновенно уехал вниз, увозя с собой разбросанные свертки.
— Что это с ней? — бубнила Мила. — Что? Что?
Что?
Преодолевая ужас, я наклонилась над Таней и откинула волосы с лица. Широко раскрытые глаза, отвисшая нижняя челюсть… Прогнав страх, я попыталась найти пульс на шее несчастной. Кожа Тани оказалась противно липкой на ощупь, биения пульса пальцы не ощутили. Следов крови и ужасных ран не было видно.
— Что? — бестолково повторяла Мила. — Ой, я ее знаю!
— Давай зайдем к тебе в квартиру, — попросила я, — надо позвонить домоуправу, пусть он вызовет милицию!
— Лучше Фиме сообщить, — дрожащим голоском посоветовала Мила.
— Кому? — спросила я.
— Там, у лифта, баба эта мертвая, — пояснила Мила. — Сестра моего несчастья.
— Твоего несчастья?
— Сейчас ты все поймешь, — отмахнулась Мила и ткнула пальцем в пупочку, торчащую возле двери с обгоревшей обивкой.
Створка распахнулась, на пороге появился шатающийся, потерявший всякий человеческий вид индивидуум. То ли мужчина, то ли женщина, половую принадлежность особи определить не представлялось возможным. Грязные джинсы и широкая футболка болтались на фигуре, скрывая ее очертания, на голове топорщились перепутанные космы, лицо покрывала корка грязи.
— Чаво колотишься? — поинтересовалось небесное создание и икнуло.
Меня отшатнуло к противоположной стене.
— Фиму позови, — велела Мила.
— Э.., спит она.
— Разбуди.
— Зачем?
— Надо.
— Ну.., не.., пускай дрыхнет..
— Там, у лифта, — перебила ее я, — лежит сестра Фимы, Таня, похоже, мертвая. Немедленно разбудите Серафиму.
Существо заморгало, вновь икнуло:
— Мертвая? — повторило оно.
— Да.
— Совсем?
— Буди Фиму, — нервно воскликнула Мила, — или вы совсем в нелюдей превратились?
То, что открыло нам дверь, секунду стояло молча, потом одним прыжком кинулось к лестнице. Не успели мы охнуть, как мигом протрезвевший маргинал уже несся вниз, приговаривая:
— А меня тута и не было!
— Скотина! — рявкнула Мила, роняя второй пакет. — Делать нечего, придется нам Фиму в чувства приводить. Давай так поступим, зайдем в квартиру и попытаемся алкоголичку растрясти. Ну уж если не получится, придется самим вызывать милицию. Все равно мы свидетели, и потом, нехорошо, что она там так лежит, у лифта.
