В ем народу полно, на службу чапают.
Значит, завтра в девять утра я притаюсь на платформе за кассами, дождусь прихода автобуса, потом сяду в один вагон с Татьяной и прослежу за ушлой бабой! Отчего-то я твердо уверена: старшая дочь Фимы, бедная Анжелика, и есть тот ребенок, которого Соня сбила на шоссе. Адашевой казалось, что о случившемся знали только она и отец. Но, как правило, человек, считающий, будто ему удалось сохранить в тайне не слишком приятное событие, глубоко ошибается. Очень часто за ним, роющим могилу и прячущим туда труп, подглядывают чужие глаза. Наверное, Фима, согласившаяся за деньги молчать о смерти дочери, решила отомстить Соне и стала пугать несчастную.
* * *
Домой я принеслась красная от жары. В «Пежо» есть кондиционер, но мне отчего-то было невыносимо жарко, несмотря на то, что холодный воздух бил прямо в лицо. В доме тоже было душно. Я пошла по коридору к лестнице на второй этаж. Из кухни внезапно послышался тихий писк, потом возбужденный лай собак и сердитый голос Ивана:
— Дура ты, Ирка! И чего теперь с ними делать?
— Не знаю! — заорала домработница. — Мое дело поймать, твое дальше действовать.
— Здорово, — крякнул Иван, — ловко…
Я заглянула в кухню.
— Чем вы тут занимаетесь?
Ирка быстро наступила садовнику на ногу и с нарочито невинным видом затараторила:
— Ерундой всякой, по хозяйству. Вот, надумала занавески постирать из гостиной.
— А я того… — забасил Иван, — траву стригу, машинкой!
— В кухне? — ухмыльнулась я. — Ловко вы устроились! Одна забыла, что стиральная машина у нас на втором этаже, в гладильной стоит. Другой собрался в здании газон стричь. Живо говорите, что произошло?
Кто у вас за спиной пищит?
— Это мыши.
— Кто?
Домработница отошла в сторону. Я уставилась на стол, до сих пор скрытый за ее спиной, и разинула рот.
На бело-красной клеенке сидело несколько мышей, самых обычных, серых домовых грызунов. Зверушки сбились в кучу и отчаянно пищали, разевая рты с мелкими зубами.
— Почему они тут оказались? — наконец-то выдавила я из себя.
— Потому что Ирка дура! — заявил Иван. — Герасим, долбаный блин!
— А вот и нет, — кинулась на садовника домработница. — Зачем обидное говоришь? Герасим всех поутопил, мне такое не проделать! Квазимода!
— Кто Квазимода? — набычился Иван. — Ага! Ладно! Сама с мышами делай чо хошь! Квазимода! Где ты у меня горб увидела?
В ушах зазвенело, закружилась голова. Ирка и Иван, красные от злости, самозабвенно говорили друг другу гадости. Мыши на столе верещали как безумные, собаки тихонечко подвывали, кошки, сидевшие рядком на СВЧ-печке, сердито фыркали…
