На гостей такое угощение, конечно же, производило ошеломляющее впечатление. Но Джоанну все это совершенно не интересовало. Покинув оранжерею, она осмотрелась. Отовсюду доносились громкие возгласы гостей – они восхваляли щедрость принца и обменивались впечатлениями. Джоанна же чувствовала лишь горечь поражения.
И тут, взглянув на стеклянную стену оранжереи, она увидела Даркурта. Маркиз в дальнем конце огромного зала беседовал с Принни – тот по случаю нынешнего приема облачился в алую униформу фельдмаршала. Рядом с принцем восседал будущий король Франции, брат обезглавленного французского монарха; говорили, что он своим поведением значительно приблизил смерть. Будущий правитель покраснел и, казалось, испытывал некоторую неловкость. Ходили слухи, что он страдал жестокой подагрой, – слухи вполне правдоподобные, потому что он был еще более тучным, чем Принни.
Сидевшая рядом с мужчинами герцогиня Ангулемская была необыкновенно бледна – вероятно, неважно себя чувствовала. Но если бы не эта бледность, то ее лицо вполне можно было бы назвать привлекательным. Джоанна слышала, что герцогиню мучают частые приступы головной боли, и она очень страдает из-за них. Очевидно, недуг этот появился после тяжких испытаний, выпавших на ее долю. Ведь юную герцогиню бросили в тюрьму вместе с ее коронованными родителями, теткой и братом. Всех их по одному уводили на казнь, и лишь странный каприз членов революционного трибунала спас молодую аристократку – отсечение головы ей заменили изгнанием.
Бросалось в глаза, что в Карлтон-Хаусе не было Каролины, жены принца-регента. Она не получила приглашение, и даже поговаривали, что Принни приказал охране не пропускать ее, если она вдруг вздумает явиться на вечер. Но Каролина была не единственной знатной особой, отсутствовавшей во дворце. Сама королева, не одобрявшая поведение принца и его женитьбу, отклонила приглашение на праздник; более того, она не пустила сюда и своих дочерей.
Отсутствовал, разумеется, и король, запертый из-за очередного приступа безумия. Впрочем, на сей раз явных признаков болезни не наблюдалось, однако Принни, не считаясь ни с чем, объявил себя регентом. Ходили слухи, что принц и его младшие братья развлекались, подражая речам и жестам обезумевшего отца. Возможно, они и сейчас собирались повеселиться таким образом. Однако Джоанна очень надеялась, что этого не произойдет.
Что же касается гостей, то все они, по мнению Джоанны, казались слишком уж веселыми, неестественно веселыми. Только Даркурт являлся исключением. Судя по всему, он ужасно скучал, однако смирился со скукой. Да, именно смирился. Все окружавшие его люди, в том числе и принц-регент, старались развлечь его, но у них ничего не получалось. Хотя маркиз, конечно же, проявлял учтивость, то есть отвечал на вопросы собеседников и не забывал вежливо улыбаться.
