Между тем ему следовало разобраться с библиотекарем.
– Спасибо, что принес мне свиток, Нестор, – кивнул ему Гейвин.
Старик наклонил голову:
– Плиний напомнил мне, что наши старинные летописи содержат воспоминания тех, кто выжил в катаклизме. Думаю, на них стоит взглянуть.
– Я их уже просматривал. Там очень мало полезной информации.
– Наверное, люди, которые строили новый мир, не обременяли себя мемуарами. И все же я немного пороюсь в их записях. – Он встал с кресла. – Позвольте узнать, что вы намерены делать дальше?
Гейвин понял, что своим вопросом Нестор хотел подчеркнуть деликатность сложившейся ситуации и необходимость принятия срочных мер. Он опять представил себе, как отреагируют сотни тысяч людей, узнав, что их мир вот-вот погибнет. В большинстве своем акоранцы обладали мужеством и самодисциплиной, но даже такие качества едва ли могли спасти народ от паники.
– Для начала я поговорю с Полонусом.
Нестор кивнул:
– Хороший выбор, принц. Твой дядя знает настроение Совета.
– На что я и рассчитываю.
Гейвин простился с библиотекарем и быстро надел простую небеленую тунику и сандалии. Выйдя в коридор, он взглянул в ту сторону, где располагались комнаты Персефоны, но не стал ее беспокоить, а отправился к Полонусу один.
День клонился к вечеру, и Гейвин нашел своего дядю там, где и предполагал. В опустевшей дворцовой школе стояла тишина. Здесь осталось лишь несколько студентов. Проходя мимо классных комнат, в стенах которых он учился во время своих визитов на Акору, Гейвин разрывался между милыми сердцу воспоминаниями и тревогой о будущем. Ему по-прежнему казалось непостижимым, что образ жизни, наработанный тысячелетиями, может в одночасье разрушиться, между тем как опасность пугала своей неизбежностью.
С такими мыслями Гейвин зашел в кабинет дяди. Полонус заканчивал беседу с молодым человеком, который, судя по его виду, чувствовал себя гораздо свободнее на тренировочном поле, чем в учебной аудитории.
– Ваша последняя работа значительно лучше предыдущих, – мягко говорил Полонус. – Я вижу, что вы размышляли над предметом на более глубоком уровне.
– Я старался, – отвечал юноша. – Как только я начал входить в тему, она стала казаться мне все более интересной.
– Так обычно и бывает, когда работаешь головой.
Паренек кивнул, вежливо поклонился Гейвину и вышел из класса. Оставшись наедине с племянником, Полонус изрек:
– Вот ради чего я занимаюсь преподавательской деятельностью.
– Ради момента прозрения? – с улыбкой спросил Гейвин.
