Я упал, стукнувшись так сильно, что захватило дух. Сто или больше ударов сердца я лежал, ловя ртом воздух, как некоторое время назад, когда я только-только вернулся на корабль. Постепенно я осознал, что хотя мне и больно, но не больнее, чем если бы я упал с кровати на ковер, увидев в страшном сне Тифона. Сев, я обнаружил, что все кости целы.
Ковром мне служили пачки каких-то бумаг, и я подумал, что Сидеро знал об этих пачках, которые не дадут мне разбиться. Тут совсем рядом с собой я увидел причудливейших очертаний механизм, весь утыканный рычагами и педалями.
Я поднялся на ноги. Платформа наверху опустела, и дверь в коридор была заперта. Я поискал лестницу, но она вся, кроме самых верхних пролетов, была закрыта этим механизмом. Я стал обходить его вокруг, спотыкаясь о беспорядочно наваленные связки бумаг (многие сизалевые веревки, которыми они были связаны, лопнули, и я шел по документам, поскальзываясь и падая, как по снегу), но легкость моего тела изрядно выручала меня.
Я смотрел себе под ноги, выбирая дорогу, и не увидел его, пока не столкнулся с ним буквально нос к носу.
Моя рука метнулась к пистолету – я вынул его и прицелился, почти не отдавая себе в этом отчета. На первый взгляд лохматое существо ничем не отличалось от сутулой фигуры саламандры, которая однажды чуть не спалила меня заживо в Траксе. Я так и ждал, что сейчас он откинется и я увижу его пылающее сердце.
Но он не сделал этого, и я не выстрелил, пока не было уже слишком поздно. Какое-то мгновение мы стояли неподвижно и выжидали; потом он бросился бежать, подпрыгивая и протискиваясь между ящиками и бочками, как неуклюжий щенок в погоне за живым шаром, которым был он сам. Повинуясь злобному инстинкту, велящему человеку убивать все то, что боится его, я выстрелил. Луч – наверняка смертельный, хоть я и свел его мощность до минимума, чтобы заплавить свинцовый футляр – прорезал воздух, и большой слиток какого-то металла зазвенел точно колокол. Но существо, чем бы оно ни было, оказалось уже на дюжину элей в стороне, а через мгновение исчезло за какой-то статуей, укрытой защитными полотнами.
Кто-то крикнул, и мне почудилось, что я узнал низкий, с хрипотцой, голос Гунни. Послышался звук, похожий на свист летящей стрелы, и снова чей-то вскрик.
Лохматое существо появилось опять, но на этот раз, взяв себя в руки, я не выстрелил. Подбежал Пурн и пальнул из своего каливера, подняв его, как охотничье ружье. Вместо молнии, вопреки моим ожиданиям, из его ствола вылетела лента, гибкая и быстрая, казавшаяся в этом странном свете черной; она полетела с тем самым свистом, который я только что слышал.
