Несомненно, что Гитлер не прислушался к голосу военных, хотя желательнее для него наступление осенью не было проведено. 7 ноября он приказал «после доклада о состоянии погоды и транспорта», чтобы начало наступления было отложено натри дня. Это была первая из двенадцати последующих отсрочек дня «Д» (дня Начала операции) за период с 9 ноября 1939 г. по 20 января 1940 г. Наконец, наступившая суровая зима 1939/40 г. заставила окончательно отложить наступление до весны 1940 г. Внешне главной причиной всех отсрочек оставалось «состояние погоды». Во всяком случае, длительный период хорошей погоды имел исключительно важное значение для действий авиации как решающего фактора успеха. Постоянные отсрочки наступления действовали на войска и главное командование сухопутных сил почти как война нервов. Настоятельно необходимая боевая подготовка была крайне затруднена. Учебные программы, рассчитанные на длительный период обучения, стали бессмысленными, так как каждый день приходилось ожидать начала войны. Переброски в учебные лагеря для проведения стрельб должны были производиться с учетом возможности своевременного сбора в районах исходных позиций. Штабы и войска нее время находились в нервном напряжении. И все же для обучения и сколоченности соединений, в противоположность французской армии, в ту зиму было сделано исключительно много. Независимо от того, были ли согласны высшие военные руководители в это время, как и впоследствии, с решениями Гитлера или не одобряли его решений, их чувство ответственности перед войсками оставалось всегда одинаковым. «Саботаж» военных планов они никогда бы не могли совместить со своей совестью. Подобного рода слухи относятся к области фантазии или, главным образом в более поздние годы, являются злонамеренным вымыслом.
Гитлер знал, насколько сильным – и не только у верхушки сухопутной армии – был внутренний протест против его замыслов. Это можно было понять уже из необычного для военного приказа политического обоснования директивы от 9 октября. 23 октября 1939 г. он обратился с большой речью к видным генералам сухопутной армии и авиации, а также к адмиралам. Против них как военных специалистов он, конечно, ничего не мог возразить. Он сделал им даже комплимент, сказав, «что нынешнее командование много лучше, чем в 1914 г.» Наконец, используя примеры из далекой истории, он попытался идеологически привлечь их на свою сторону. Гитлер дал понять, что конфликт с Западом рано или поздно должен все равно произойти, если Германия хочет завоевать необходимое жизненное пространство. Всякий другой путь означает, по его мнению, смерть нации. Если воздерживаться от насилия по отношению к внешнему миру, то неизбежно придется ограничить рождаемость. Это – величайшая трусость. Принципиально он создал вооруженные силы не для того, чтобы не воевать. «Решение воевать было во мне всегда».
