Самуэль с презрением смотрел на толпу, хотя понимал, ему уже не вырваться из тесного круга, – некому прикрыть спину, силы на исходе, нет более надежды, в душе лишь клокочущая ярость, – отец мертв, сестра исчезла, а он даже не знает имени ВРАГА, что управлял этой ордой, нападая исподтишка, прячась от солнечного света, в котором мог быть узнан.
Хранитель четко воспринимал мысли Самуэля, но вот беда, тот не мог слышать его.
Четыре клинка пришли в стремительное вращательное движение.
В этот миг среди нестройной толпы раздался гортанный возглас, понукающий передние ряды атаковать. Ответом ему послужило стихийное движение тел в сопровождение рыка, исторгнутого из десятка глоток.
Самуэль не подался назад, напротив, он сделал шаг навстречу всколыхнувшейся толпе, и прежде чем та успела отпрянуть, меч описал низкий свистящий полукруг, подрубая ноги наиболее рьяным противникам.
Вопли боли и ужаса огласили стылую тишь погруженной в предрассветные сумерки площади.
Кровь хлестала из отрубленных конечностей, несколько тел выгибались в агонии, а те, что находились сзади, решили, что, наконец, настал их миг – Самуэлю пришлось припасть на одно колено, чтобы не потерять равновесие при сокрушительном ударе, и его спина представилась им беззащитной.
Зверье в человеческом обличье ошибалось.
Спину Самуэля теперь прикрывал Хранитель, и первый, кто посмел сделать шаг к воину, вдруг в ужасе подался назад, в последний миг перед смертью увидев, как воздух обретает форму и леденящий блеск стали.
Самуэль услышал за своей спиной звонкий удар и резко обернулся.
По снежной каше катилась голова.
Тело еще стояло на ногах, потом они подогнулись, и несостоявшийся убийца мешковато осел в лужу собственной крови.
Сбоку раздался яростный крик, с десяток врагов резко вытолкнуло вперед, и Самуэлю пришлось отвечать: направленный снизу вверх взмах меча разрубил подбородок опасно приблизившегося противника, и тут же, не останавливая инерции, он перевел удар в плоскость, одновременно разворачиваясь, вновь очерчивая смертельной круг, но теперь уже полный.
Сталь меча со звоном и хлюпаньем разрубала преграды скверных доспехов, добираясь до плоти, казалось, оружие рвется из рук, и нет сил, чтобы удержать его.
Резкая боль в боку, куда вскользь угодила шальная стрела, заставила Самуэля пошатнуться. Рана была не опасной, но от потери крови и постоянного напряжения звенело в ушах, а перед глазами периодически начинала плавать искрящаяся муть.
