Она влетела к нам в комнату, размахивая каким-то листком бумаги, жутко взволнованная и вопящая что-то о конце света через неделю, ну максимум через год. Я, замотанная в полотенце, как раз сушила волосы.
– Да объясни ты толком: что случилось?
– Караул! Папа нашел принца, за которого меня выдадут замуж!
Я мысленно пожалела бедолагу и, почти силком усадив подругу на стул, потребовала немедленного и полного отчета.
– Мой отец – главный министр в стране Аварике. И я являюсь пятой из его дочерей, а потому у него возникли некоторые трудности с тем, чтобы выдать меня замуж. Ну вы понимаете, без приданого да без образования…
– Понимаю, – нахмурилась я, сбивая со стола худого и временно замершего комара. Он попытался укрыться, но я была проворнее, в итоге меня покусали, и насекомое сдохло сытым. – Ну предположим, проблему образования он решил, отправив тебя сюда, но как же приданое? Он что, резко разбогател?
– Так в том-то все и дело! Нашелся какой-то придурочный принц, который влюбился в мой портрет! Нет, вы можете представить себе того идиота, который может влюбиться в портрет неизвестной девушки и резко захотеть на ней жениться?!
Мы с Кошей отрицательно замотали головами, я при этом почесывала зудящий палец.
– И теперь отец мне прислал письмо. – В нос мне ткнули измятым клочком бумаги, который пришлось взять.
Судя по характерным пятнам, на него что-то пролили. Я принюхалась.
– В нем он говорит, что через неделю, а максимум через месяц ко мне прилетит мой «суженый козел» и радостно посадит меня на своего уродливого дракона! – (Коша возмущенно фыркнул.)– И увезет куда подальше. Но и это еще не все! – Ада торжественно выдрала листок из моих пальцев и, аккуратно расправив его, с выражением зачитала: – «И будешь ты у него в гареме тридцать второй женой, в первый месяц – наверняка любимой!» Он что, издевается?!
Я открыла рот, чтобы высказаться, но мне опять не дали.
– Значит, так: мы резко собираемся и за эту неделю разыскиваем этот несчастный стеклянный шар, получаем навар – и вперед с песней, мой любимый! Лети назад в свой гарем от моего мощного и сладострастного пинка!
Я попыталась вообразить невообразимое.
– Да, но…
– Вперед, давай одевайся, нечего медлить, поделим на троих!
– Я – за, – немедленно влез Коша, выжидательно рассматривая мою кислую физиономию.
Я посмотрела сначала на Аду – ее жалобный взгляд не оставил бы равнодушным даже камень, потом на Кошу – по его взгляду было видно, что в случае моего несогласия все последующие ночи я буду слышать его надоедливое бухтение об утраченной выгоде – и… сдалась.
