Печать и колокол | страница 35



Нет, не поверит Заруцкий! Да и нет ему хода в обрат, не одной веревочкой связан он с ворухой Мариной и воренком Ивашкой. Заруцкого не царским словом, а пищалью да саблей брать надо!

Потому-то вслед за грамотой царя Михаила в Астрахань с большим войском были посланы все тот же князь Иван Одоевский и окольничий Семен Головин.

Но когда стрельцы подошли к городу, выяснилось, что ни Марины, ни мятежного атамана там уже нет. Пока шло войско, в Астрахани произошло восстание. Восставшие побили много казаков мятежного атамана и осадили Кремль, в котором заперлись Марина и Заруцкий. Кремль подожгли, да только без пользы… Ночью осажденным удалось прорваться к Волге, где они захватили струги. На тех стругах и ушли вниз по течению к морю. Искать их искали, а не нашли. То ли в Персию убежали, то ли на Яик…

«На Яик ушли», – сказал под пыткой схваченный в степи казак Заруцкого.

Одоевский отправил на розыски беглецов несколько стрелецких отрядов.

24 июня один из них вышел к Медвежьему острову, где стоял построенный волжскими казаками острог. Здесь-то и нашли свое последнее пристанище атаман и русская царица Марина Юрьевна с сыном Иоанном. Острог обложили со всех сторон: мышь незамеченной не выскочит. Казаки отстреливались, но вяло – и воинов не густо, и припасов в обрез.

Стрелецкий голова Михайло Соловцов послал в острог стрельцов для переговоров. Выдадут казаки воров, принесут вину свою – живы будут. Нет – всех стрельцы перебьют. Стрельцов несколько сот, казаков несколько десятков…

Атаман Треня Ус сказал Заруцкому:

– Ты уж, Иван Мартынович, не обессудь, а замест тебя помирать нам вроде бы и не с руки… Да и царица нам опосля нашей смерти ни к чему. Так что извиняй, Иван Мартынович!

Заруцкий, изогнувшись всем телом, выхватил саблю. Но на него навалились, сшибли с ног, обезоружили.

Треня Ус подошел к Марине:

– Не обессудь и ты, Марина Юрьевна. Видать, не судьба тебе корону носить. Кафтан на тебе мужской, выходит, и долю тебе свою не по-бабски, а по-мужски принимать надо – без криков да причитаниев. На все свое время: и на гульбу и на ответ, Марина Юрьевна! Не обессудь. Не по своей вольной воле стрельцам выдаю.

Марина Мнишек, Иван Заруцкий и трехлетний «царь всея Руси Иоанн Димитриевич» были связаны казаками и приведены на арканах к Соловцову.

«Иоанна Димитриевича» стрелецкий голова велел развязать: «И так не убегет несмышленыш. Ишь, слезьми заливается. Хошь и воренок, а все одно дите малое».