– Сыр-бор, как тебе угодно это назвать, из-за того, что я до дурноты волновалась! – крикнула Катарина. – С тобой могло случиться все, что угодно! Ты мог попасть в аварию, или в историю, или...
– Это Гавайи, мама, а не Нью-Йорк! И я больше не ребенок. Никому из ребят в голову не пришло звонить своей мамочке!
– Возможно, это потому, что ни у кого другого нет мамочки, которая беспокоится! – парировала Катарина, невольно передразнив его тон. – Я даже не знаю, с кем ты был, кроме этого Джоша Малани, и не могу сказать, что я от него в восторге!
Слова матери больно задели, горло сжало, глаза защекотало влагой. Майкл постарался справиться с собой.
– Ма, ну о чем ты, я был с парнями из команды, и все! Господи, мам, я попал в команду! У меня теперь есть друзья! Я думал, ты за меня обрадуешься! – Гнев Катарины рассеялся при виде несчастного лица сына, но было уже поздно. – Я же жив, – продолжал он, – жив и здоров. – Он смотрел прямо на нее, словно бросая вызов. – А теперь я иду спать! – и хлопнул за собой дверью.
Оставшись одна, Катарина устало опустилась в кресло. Почему она на него кричала? Почему не дала ему объясниться? Теперь, обдумывая слова сына, она видела, что отчасти он прав. Ведь в Нью-Йорке он вечно был дома потому, что у него не было друзей. Потому, что из-за приступов астмы много пропускал школу. До того дня, примерно год назад, когда Майкл твердо решил попасть в команду легкоатлетов, он редко бывал в обществе других ребят, редко с кем общался больше недели-другой. И тут, как раз, когда цель была так близка, она увезла его из Нью-Йорка.
А тут ему все удалось. Как она могла разораться, даже не поздравив его? Наверно, сегодня у него был один из счастливейших за всю его жизнь дней, и что же она сделала? Она этот день ему испортила – только потому, что он на час опоздал домой.
Роб был прав – ей следовало держать себя в руках и радоваться тому, что в кои-то веки Майкл был принят другими, как свой, а не стоял в стороне, как раньше, тощее, одышливое дитя.
Наверно, он был на седьмом небе от возбуждения и все-таки нашел время ей позвонить, рассказать! Стоило бы удовольствоваться уже этим...
Катарина подошла к его двери, легонько постучалась, приоткрыла.
– Майкл? Можно? – Не услышав ответа, снова заговорила. – Я тебе вот что скажу. Я прощу тебе твое опоздание, если ты простишь меня за то, что я забыла поздравить тебя с вступлением в команду. Извини, что накричала.
Она подождала, надеясь, что он зажжет свет и позовет ее в комнату, но после долгого молчания услышала только небрежное:
