– У тебя есть уже какие-нибудь предположения? – спросил Роб, удостоверившись, что она вполне серьезно намерена копать все сама.
Когда он впервые задал ей этот вопрос, ответа у нее не было. Тогда она действовала, опираясь лишь на инстинкт – на подкрепленную опытом интуицию, указывавшую, что подобных стоянок ей еще не встречалось.
В процессе раскрытия черепа, однако, мотивы, по которым она таила от Роба свои соображения, изменились.
Проблема состояла в том, что соображения эти были абсурдны.
Поначалу казалось очевидным, что это череп какого-то примата. Уже одно это представляло собой загадку, поскольку, как она знала, приматов на Гавайях никогда не водилось.
Кроме того, вызывало сомнения положение останков: шимпанзе, горилле или, если на то пошло, какому угодно примату нечего делать поблизости от кострища. Разве что в том случае, если кто-то убил животное и там его бросил.
Такой сценарий был возможен, хотя, учитывая местонахождение стоянки, маловероятен.
Но, продолжая колдовать над черепом с пинцетами и кистями, она начала понимать, что видит перед собой отнюдь не примата.
Больше всего он походил на некоторые виды ранних гуманоидов.
Этого, вне всякого сомнения, быть попросту не могло.
Во-первых, на Гавайях не жило и прачеловека.
Во-вторых, этой стоянки не было в те времена, когда прачеловек вообще существовал на Земле.
Следовательно, череп принадлежал кому-то еще. И кто бы это ни был, она намерена иметь все мыслимые документальные материалы для подкрепления тех выводов, к которым рано или поздно придет.
Она сделала еще одну фотографию, пленка кончилась, и камера принялась ее перематывать. Катарина поднялась на ноги, выпрямилась, глубоко вздохнула и поморщилась от висящей над раскопом невыносимой серной вони, сегодня сгустившейся, как никогда. Заправляя камеру новой кассетой, она услышала голос Роба:
– Кэт? У нас гость, который жаждет с тобой познакомиться! – Катарина подняла глаза. На поляну, за Робом вслед, вышел мужчина примерно того же возраста, что и Роб. – Это Фил Хауэлл. Он главный по звездам там, на горе. Фил, это Катарина Сандквист.
Фил сделал шаг вперед, протянул руку поздороваться и вскинул брови, почувствовав неаппетитный запах тухлых яиц:
– Да что же вы тут раскапываете? Серную кислоту?
– Увы, это издержки близости к вулкану, хоть и потухшему, – покачала головой Катарина. – И сегодня даже хуже обычного.
– Хуже? Вы уверены? – нахмурился астроном.
Что-то в его тоне встревожило Катарину.
