Но она знала, что это делать нельзя.
– У вас был сын по имени Марк?
Молчание. Потом короткое:
– Да.
Катарина набрала в грудь воздуха.
– Миссис Рейнолдс, меня зовут Катарина Сандквист. Мне необходимо поговорить с вами о Марке. Я знаю, как вам трудно, но мне нужны кое-какие сведения, и надеюсь, вы сможете мне их дать.
В трубке раздалось что-то, похожее на сдавленное рыдание, но потом Элейн Рейнолдс заговорила, и на этот раз в ее голосе проявилась тень чувства:
– После того, что я перенесла, мне уже ничего не страшно.
– Да, трудно придумать что-либо страшнее смерти ребенка, – сказала Катарина.
– Марк не просто умер, миссис... – она запнулась, не в силах вспомнить фамилию.
– Сандквист, – быстро подсказала Катарина. – Но пожалуйста, зовите меня Катарина.
– Благодарю вас, – пробормотала Элейн Рейнолдс и снова смолкла. Катарина ждала, чувствуя, что женщина собирается с силами произнести что-то, и наконец та выговорила: – Мой сын покончил с жизнью, Катарина. Он убил себя.
Катарина потеряла дар речи. Убил себя?
– Я... я сожалею, – еле произнесла она. – Я думала...
И замолчала, не зная, что, собственно, сказать.
– А что вы думали, Катарина? – спросила Элейн Рейнолдс с неожиданным проблеском интереса и, услышав, что Катарина думала, будто смерть Марка каким-то образом связана с загрязнением воздуха в Лос-Анджелесе, издала короткий, лающий смешок. – Что ж, отравление угарным газом можно назвать и так. – И, прерываясь на каждой фразе, дважды смолкая, чтобы овладеть собой, она рассказала о самоубийстве сына. – Они приехали туда слишком поздно, – сказала она. – Дали ему кислород, но уже не помогло. Он умер по пути б клинику.
Катарине внезапно вспомнился щенок, который вдруг задохнулся у нее на руках, когда она вынула его из наполненной ядовитыми газами плексигласовой клетки.
– Ваш сын умер, когда они дали ему кислород? – думая, что ослышалась, переспросила она.
Прерывающимся голосом Элейн рассказала, как бился Марк в машине «скорой помощи», отпихивая кислородную маску.
– Он сопротивлялся, – закончила она. – Конечно, он не понимал, что делает, и я ничем не могла ему помочь. Вы не представляете, как это ужасно – чувствовать себя совершенно беспомощной! – Она помолчала. – Катарина! А в чем дело? Вы так и не сказали мне, почему звоните.
– Я звоню с Гавайских островов, – начала Катарина. – Я работаю на человека, которого интересует проблема загрязнения воздуха...
– В Гонолулу? – перебила Элейн Рейнолдс.
