– Сумеете. Есть дела поважнее, которые требуют вашего присутствия на заводе.
– Какие именно?
– Пошлем к вам одного человека. Устроите его к себе на завод.
Релих отвечает не сразу.
– К сожалению, должен вас предупредить, – говорит он медленно, взвешивая слова. – Мои дела на заводе сильно пошатнулись. Никого больше, по крайней мере в ближайшие два-три месяца, устраивать у себя не смогу.
– Что, вас сняли с работы?
– Пока еще не сняли.
– Так в чем же дело? Боитесь?
– Не поймите меня превратно. Мне кажется, я могу быть вам полезен лишь постольку, поскольку остаюсь в партии и занимаю определенный пост. Если меня снимут с завода и вышибут из партии, польза от меня будет минимальная.
– На основании чего вы решили, что вас подозревают?
– Для этого не надо быть особенно проницательным Спас меня лишь удачный маневр: я вовремя взял в свои руки инициативу!…
– Вот как!
– Счастливое стечение обстоятельств, – спешит пояснить Релих, приняв восклицание собеседника за проявление интереса. – Заболел мой секретарь райкома. Подсиживает меня уже год. А второй секретарь, к счастью, парень малограмотный, не особенно разбирается в тонкостях политики.
– Гм… Это клад, а не секретарь. Чем же вы еще недовольны?
– В моем положении, чтобы завоевать доверие, надо было проявить чудеса сверхбдительности! – Он выдерживает паузу и добавляет почти со скорбью: – Пришлось разыграть целую детективную комедию с прологом и эпилогом… Впрочем, снятия секретаря я так и не добился. Заступился крайком… Сейчас там работает специальная комиссия…
– Но вы, видимо, должны были сообщить мне не только об этом…
– Вы правы, – выпрямляясь, говорит Релих. – Я приехал передать информацию и получить указания.
– Давайте, что у вас там?
Релих расстегивает портфель.
– Докладная записка?
– Да.
– Это все, что вас просили передать?
– Нет. Вот еще новый шифр. Прежним на всякий случай лучше не пользоваться. – Релих достает из портфеля однотомник Гвиччардини. – Страница помечена…
– Хорошо! Управляйтесь поскорее и возвращайтесь обратно. В конце будущего месяца мы направим вам отсюда человека. Будьте добры устроить его у себя на заводе.
Релих долго закрывает упорно не застегивающийся портфель.
– Я только попрошу об одном, – говорит он после длительного молчания; уши его горят. – Чтобы у этого человека не было таких липовых бумаг, как обычно.
– Не беспокойтесь, бумаги у него будут в порядке. Устроите его у себя месяца на два. Парень изворотливый, одна беда – не знает советских условий… Без опытного руководства может засыпаться…
