– Ну что, товарищи, обменяемся мнениями? – предлагает Адрианов. – Кому слово? Товарищ Вигель!
– Я думаю, предложение товарища Сварзина ни с какой стороны неприемлемо, – с места по-военному рубит Вигель. – Если взвесить объективно и учесть продолжительную болезнь Карабута, то по существу ответственность он несет за одного Гаранина. А дело с Гараниным далеко не ясно. Насчет связи Гаранина со Щуко из Москвы подтверждений нет. Мотивы покушения Астафьевой, покуда не удастся допросить ее самое, тоже остаются неизвестными. А может, девица просто приняла к сердцу, что мужа исключили из партии? Раз исключили – значит предатель, обманул доверие… Травма – пиф-паф, и готово! Можно допустить такое объяснение? Можно с равным успехом. Выходит, хотим мы человека судить на основании совсем неясного дела. За статью Грамберга, которую напечатал Гаранин, Карабут не отвечает: лежал тогда больной и газет не читал… То, что сейчас Карабут демонстративно упорствует насчет неправильности исключения Гаранина, в этом он, пожалуй, виноват; устраивать демонстрацию на бюро райкома не стоило. Раз не согласен, подавай в комиссию партийного контроля… Назначение Грамберга. да, это безусловная ошибка. За нее надо им отвечать на равных паях с Релихом. Короче, вопрос, по-моему, надо отложить до окончательного доследования дела Гаранина и никакого решения принимать по нему сегодня нельзя.
– Товарищ Гурлянд!
Гурлянд – заведующая сельхозотделом, моложавая, подвижная блондинка, наперекор традициям одетая всегда тщательно и по моде, – любимица всего бюро.
Нет, она не согласна с Вигелем. Вигель чересчур мягко подходит к этому делу. Карабут отвечает не только за свои собственные ошибки, но и за всю систему взаимоотношений на заводе. Прежде всего за несработанность райкома с заводоуправлением.
– Почему только Карабут, а не Релих? – возражает Вигель.
Атмосферу на заводе создает секретарь райкома. В прошлый раз, когда бюро слушало их очередную распрю, вторую или третью по счету, оно твердо предложило Карабуту сработаться с Релихом. Создалось ли сегодня у кого-либо впечатление, что Карабут принял к сердцу указания бюро и пытался сработаться с заводоуправлением? У нее лично создалось обратное впечатление: ни о какой сработанности нечего и говорить. Поэтому зря дальше тянуть эту волынку. И откладывать вопрос незачем. В большей ли степени или в меньшей виноват Гаранин, это в данном случае решающего значения не имеет. Ошибочные статьи в газете печатались? Печатались! Несет за это ответственность секретарь райкома? Ясно, несет! Поэтому она предлагает: Карабута и Филиферова снять, Карабута с выговором, Филиферова можно без выговора…
