– Профессор, вам надо лечь, мне не нравится, как вы дышите, – тревожно сказал Альбер.
– Да… Сиаль-5, конечно, не панацея, особенно если им злоупотреблять… – Лицо профессора Лорана подернулось синевой, он задыхался.
– Мишель! – позвал Альбер.
– В чем дело, профессор? – спросил Мишель, подходя. – Вы… вы больны?
– Мишель удивляется, видите? – Профессор Лоран слабо усмехнулся. – Я все время держался хорошо. Но сейчас, когда есть помощь, я позволил себе расклеиться…
– Вы слишком много ходили, говорили, волновались, – поучительно сказал Мишель, считая пульс профессора. – Пульс частит… перебои… Я сейчас сделаю вам укол. Сиаль-5 не принимали?
– Я принял сегодня уже три таблетки.
Мишель внимательно поглядел на профессора. Лицо его стало напряженным, словно он решал какую-то трудную задачу.
– Три таблетки? Но ведь вы знаете, что больше двух нельзя! Это же нелогично!
Профессор Лоран молча усмехнулся. Мишель еще секунду неподвижно глядел на него, потом пошел готовить шприц.
– Если дальше так пойдет, – тихо сказал профессор Лоран, – Мишель будет считать меня моделью, нуждающейся в переделке… Нелогические поступки, нечеткая работа тормозящих центров, физическая слабость… Вы слышали, как он объяснял, что я должен быть в глазах здешних обитателей всемогущим?
– Да. Но Мишель, по-моему, все больше склоняется к той мысли, что он сам по меньшей мере равен вам. В чем-то сильнее вы, в чем-то – он, а в общем – так на так.
– Да… возможно…
Мишель принес шприц.
– Что это? – спросил профессор Лоран.
– Не беспокойтесь, это то, что вам нужно, – сказал Мишель, помогая профессору закатать рукав.
– Ну что ж, полагаюсь на тебя, – сказал профессор, переглянувшись с Альбером.
– А теперь вам надо полежать, – сказал Мишель, сделав укол. – Мы вам поможем перебраться на диван.
Профессор Лоран со вздохом облегчения вытянулся на диване у окна. Альбер снял с него туфли, расстегнул пояс, накинул на ноги плед. Белая штора мирно колыхалась от ветерка, за окном шелестели деревья, и не хотелось думать о том, что от вольного ветра и майской зелени тебя отгораживает решетка добровольной тюрьмы.
– Посидите со мной, Дюкло, – тихо сказал профессор. – А ты, Мишель, иди писать.
Он долго лежал молча. Альбер смотрел на его истаявшее, почти прозрачное лицо, на высокий лоб, наискось рассеченный-тонкой красной линией… Боже мой, ведь всего пять лет назад профессор Лоран выглядел самое большее тридцатилетним! Альбер почти увидел, как профессор Лоран стремительно и легко вбегает в аудиторию и проводит рукой по густым волосам, откидывая прядь со лба. Он увидел яркие глаза Лорана, тогдашние его глаза, сверкающие огнем жизни, а не призрачным оживлением, какое дает ненадолго Сиаль-5. Альбер тихонько вздохнул. Седина, глубокие морщины, серая бескровная кожа – и это Лоран, Огонь-Лоран, как звали его студенты?
