– Я знал, что с Шамфором будет трудно, – сказал профессор Лоран. – Но все же не думал, что он так заартачится. Придется мне завтра самому идти. Вы со мной пойдете. Тут останутся Жозеф и ваш Леруа. И Мишель, конечно, – добавил он.
Альбер вздохнул. Он все еще не мог отрешиться от чувства нереальности: может, все это снится с голоду? Все: и эта удивительнейшая в мире лаборатория, и эти человекоподобные странные существа, и синие, неправдоподобно блестящие глаза Мишеля… Да нет, такого и во сне не увидишь!
– Шамфор не объяснял, почему он отказывается работать? – помолчав, спросил профессор.
– Нет. Принял меня стоя и сказал, что он давно предупреждал вас… что он не может больше заниматься этой работой. И еще сказал, что он не может забыть Сент-Ива… Даже крикнул.
– Ну конечно, – устало сказал профессор. – Он не может забыть Сент-Ива. А я? Он думает, я забыл? Вот Мишель знает, забыл ли я Сент-Ива.
Мишель сказал своим ровным глуховатым голосом:
– Сент-Ива вы вспоминаете очень часто. Потребность помощи и чувство вины. Сложный комплекс.
Профессор Лоран, шагавший по комнате, круто остановился перед Мишелем.
– Что ты болтаешь? – резко спросил он.
– Разве это неправда? – невозмутимо проговорил Мишель. – Это очень легко заметить.
Профессор Лоран рассмеялся довольно принужденным смехом:
– Вот, пожалуйста! Совершенно ненужное усложнение. Он начинает изощряться в психологическом анализе моей особы. Ты, чего доброго, фрейдистом станешь!
– Этого я не понимаю, – сказал Мишель.
– И не надо. Фрейда мы с ним не читали, – пояснил профессор Альберу. – А вообще он уйму читал, и по многим вопросам с ним можно консультироваться лучше, чем со мной. У него ведь идеальная память, почти как у электронного устройства. И способность мыслить, которой нет у такого устройства. Нам он кажется странным потому, что лишен эмоций… почти лишен.
– Это – гормональная недостаточность, – сообщил Мишель.
– Вот видите! – Профессор Лоран усмехнулся. – Он, в общем, все знает. Ну-ка, расскажи Дюкло, как ты устроен, а я пока поработаю с Франсуа. Мне нужно закончить один расчет. Расскажи и насчет других.
Профессор Лоран отошел к столику, за которым сидел погруженный в расчеты Франсуа – странное существо с красноватым лицом, в котором едва проступали грубо намеченные человеческие черты.
– У меня много отличительных особенностей по сравнению с другими, – сказал ровным, спокойным голосом Мишель, кивнув в сторону своих странных собратьев. – Создавая нас, профессор Лоран ставил перед собой различные задачи. Я создан для демонстрации. У меня наиболее совершенный и гармонично развитый мозг. В известном смысле я совершеннее человека: я почти не устаю и у меня очень развита память, я ничего не забываю. Я многого не знаю совсем, но это уже вопрос воспитания и среды. Я ни с кем не говорил, кроме профессора Лорана и Сент-Ива…
