«Недовольны вельможи, что я призываю правоверных быть покорными воле Аллаха, почитать Шаха-Али и не выказывать вражды воеводе московскому, послу великокняжескому и купцам русским? Не думают тупоголовые, заплывшие жиром, чем вражда с русским царем может обернуться для казанского ханства и для всех правоверных мусульман».
Сеид считал, что следует благодарить Аллаха, наделившего добротой русского царя, его князей и бояр. Никто бы их не осудил, если бы они, мстя за набеги постоянные, за полон ежегодный, тысячами исчисляемый, побили бы всех казанцев, кто выше колеса повозки. Так поступал со своими врагами великий Чингисхан, и ему поют вот уже сколько поколений славу. Русский же царь, несмотря на обиды, чинимые казанцами, никого не тронул. Как было ханство, так оно и осталось. Прислал воеводу в Казань лишь для того, чтобы не возобновлялись те самые набеги за пленниками и конями на земли царские, не осквернялись бы храмы христианские да не грабились бы они. Сами же казанцы просили об этом после того, как бог покарал Мухаммед-Амина за коварство его, за кровь христианскую, пролитую целыми реками. Ужаснулись казанцы мучительной смерти жестокого хана, послали к царю русскому просить из его рук хана, но забывать это начали. Так быстро!
Москва могущественней Казани, это – истина, и если станет Казань и впредь досаждать Москве, нанося ей урон и обиды, тогда подрубит она ханство под самый корень. Только добрый мир спасет правоверных от бесцельной гибели, сохранит все, что у них есть сегодня: процветание и веру. Да и от Гиреев алчных, мечтающих стать властелинами Вселенной, обережет Москва.
Ясно каждому, кто имеет ум и честь, что властолюбие и жестокость Гиреев не имеет предела. Казанское ханство под их пятой застонет стоном горестным, и прольется без меры кровь правоверных. А простит ли Аллах своему первослужителю, кому определено направлять верующих на путь истинный, подобное? Хотя он и Милосердный. Не станет ли его, сеида, участь подобна участи Мухаммед-Амина?
Раздумья эти прервал мулла одной из окраинных мечетей Казани, которому сеид обещал летом этого года паломничество в Мекку и Медину. Мулла всячески поддерживал его, сеида, политику, был истинным сторонником московского протектората и не хотел никаких осложнений во взаимоотношениях казанского хана с московским царем.
– Слышал я, почтенный улема, от своих прихожан, будто их подговаривают выступить против Шаха-Али. А когда, обещают, сядет на ханство Сагиб-Гирей, будет его сторонникам вольно грабить русских купцов. Богатство их, внушают, вызывая алчность, не подлежит счету.
