Единственное на острове такси, «ситроен» шестьдесят второго года, проехало по Дрейк-стрит и остановилась у начала пристани, высадив моих новых клиентов. Их было двое, хотя я ожидал троих. Я был точно уверен, что Кокер вел речь о троих.
Они направились вдоль вымощенного камнем причала, идя бок о бок, и я, постепенно выпрямляясь, наблюдал за ними. Я чувствовал, как мое физическое недомогание улетучивалось, сменяясь духом приключений, по спине и рукам пробежали мурашки.
Один из них был высокого роста и шагал хорошо мне знакомой, непринужденной походкой профессионального спортсмена. Он был с непокрытой головой, и его рыжеватые волосы аккуратно прикрывали раннюю лысину, просвечивающую розовым цветом. Он был тонок в талии и, казалось, постоянно находился начеку. Это, пожалуй, единственное слово, которое передает исходившее от него чувство готовности.
Такого можно узнать с первого взгляда. Таковы типы, способом существования которых является насилие. Сплошные мускулы, он был настоящий «боец». Для таких не имеет значения – по какую сторону закона применять свое мастерство. Его появление не предвещало ничего хорошего. Как бы я хотел, чтобы эта барракуда никогда не появлялась в водах Сент-Мери! От таких мыслей у меня появилось неприятное ощущение в желудке. Я перевел взгляд на его спутника. Не могу сказать, что этот был мне так же неприятен – видимо, возраст и внешний вид смягчали впечатление. Было, тем не менее, ясно – нас ждут неприятности. «Ну и дела, Харри,» – сказал я сам себе. – «К похмелью в придачу еще и эта компания.»
Теперь было видно, что командовал старший из них. Он шел на полшага впереди, и тот, что помоложе и повыше, принимал это с почтением. Он был чуть старше меня, лет под сорок. Над пряжкой его крокодилового ремня уже намечалось брюшко, а под подбородком повисли небольшие мешки, но прическа, несомненно, была сделана на лондонской Бонд-стрит. Рубашка фирмы «Салко», а на ногах мягкие туфли от «Гуччи». Какого полета была эта пташка, сомневаться не приходилось. Шагая по пристани, он несколько раз вытер лицо белым носовым платком, и я заметил у него на мизинце небольшой, около двух каратов, бриллиант, вставленный в простое золотое кольцо. Золотыми были и часы на руке – видимо, «Ланвэн Пиаже».
– Флетчер? – спросил он, остановившись напротив меня. Глаза его напоминали черные бусины, как у хорька. Это были глаза хищника, холодные и пронзительные. Он оказался старше, чем мне первоначально показалось: видимо, красил волосы, чтобы скрыть седину. Кожа на щеках была неестественно натянута, и я разглядел у корней волос рубцы от пластической операции. Тщеславный тип – отметил я про себя.
