– Постойте… - прохрипел Оффченко. - Вы думаете, вам это сойдет с рук - забить офицера госбезопасности? Дайте мне сказать…
– Дам, - с готовностью согласился Йохо прежде, чем ударить вновь. - Потом. Мы еще даже на второй этаж не поднялись, а нам надо выше.
Здравомыслие несчастного дошло до него позднее.
Руки куратора подломились, и он растянулся, не добрав до площадки самую малость. Йохо забежал вперед и вцепился ему в волосы:
– Шевелись!
У Оффченко вывернулась шея так, что ему стали видны обугленные почтовые ящики. Это зрелище совпадало с полуосознанным ощущением смертности всего и вся.
Где-то наверху громыхнула дверь и голос Яйтера спросил, распространяя холодное эхо:
– Это ты, Йохо?
Тот задрал голову:
– Спускайся, поможешь. Захвати какой-нибудь шнур, мы ему ошейник спроворим.
Яйтер затопотал вниз по лестнице; при виде полумертвого Оффченко он всем своим существом попытался выразить неодобрение и нежелание участвовать в дальнейшем. Йохо подступил к нему с кулаками, приказал:
– Бери его за ноги, принимай.
Помявшись, Яйтер взял куратора за щиколотки. Йохо, тешивший внезапно пробудившуюся лютость, снова сграбастал белокурую шевелюру. Оффченко оторвался от промерзшего пола, качнулся в воздухе, застонал. Почетные пенсионеры персональной важности понесли его наверх, на запланированную очную ставку.
Жаркий сидел, сочась волдырной жидкостью.
Заурядные ненастоящие выстроились, как и прежде, по периметру комнаты, но теперь подтянулись на манер кинематографических нацистских часовых: ноги широко расставлены, руки заложены за спины, подбородки задраны. В своих толстовках, латах, рубище и современных костюмах они могли показаться уморительными, когда бы не мертвая тишина, подкрепленная бездыханностью и незрячими взорами. Но все же создавалось впечатление, будто они кого-то пародируют. Жаркий, принимая почтительные стойки на свой счет - неизвестно уже, за какие заслуги, не усматривал в них ничего смешного. Он, кое-как оседлав табурет, поминутно заходился лаем в попытках донести нечто внятное до Йохо и Яйтера.
– Гла-гла-гла, - вскипел жаркий, делая отчаянные и бессмысленные жесты.
– Спокойнее, старина, - Йохо бочком приблизился и осторожно вытянул руку, намереваясь ободряюще похлопать жаркого по округлостям, заменявшим обычные плечи.
– Хла! - взвился тот, отшатнулся.
– Не трогаю, - Йохо поднял пустые ладони. - Сиди себе с миром. Соберись. У тебя получалось.
– Правое полушарие! - выпалил жаркий.
