Двигаясь, он отрывисто приговаривал:
– А! А! А!…
Ангел и Дитер вывели его на середину комнаты, отпустили, отступили в стороны.
Самостоятельное лицо поискало глазами стул. Видно было, что гость не привык стоять и отчитываться.
Жаркий закашлялся, полетели кипучие брызги.
Оффченко был удивлен, когда на его телефоне высветился номер Йохо. Поднадзорные звонили чрезвычайно редко, инициатором бесед обычно бывал сам Оффченко - то есть тот, кому по штату и положено инициировать беседы с переводом их в опасное для собеседника русло.
Оффченко шел по Шпалерной, и вот в кармане его полушубка запищал "Тореадор". В кои-то веки раз эта мелодия оказалась уместной, подобающей случаю, но обладатель телефона не распознал чуда, не увидел символического совпадения - как всякий человек, привыкший думать, будто чудо обязано быть грандиозным, и не замечающий тысячи мелких, зачастую - недоброжелательных чудес у себя под носом или у себя в кармане.
– Слушаю вас, Йохо! - бодро и радостно воскликнул куратор, не сбавляя шага. Фальшь настолько укоренилась в нем, что он сам искренне полагал неподдельными бодрость и радость.
– Внимательно слушай, сука, - голос персонального пенсионера от ярости истончился, а интонация перекосилась, уехала вверх.
Оффченко остановился.
– Да, в чем дело? - осведомился он заботливо и тревожно, словно не заметил оскорбления. Многие, очень многие отчаянно пугались, когда присутствовали при такого рода смене тональности.
– Я тебя размажу, тебе конец, тебя порвут и сожрут, я сам тебя порву и сожру, - сказал Йохо и отключился.
Оффченко постоял, рассматривая притихший телефон. Аппаратик торчал из горсти, чуть ли не пожимая гладенькими плечами в доказательство своей непричастности. Затем куратор метнулся на проезжую часть и замахал рукой, ловя машину. Москвич-"баклажан" удовлетворенно замигал, притормозил; ввалившись в салон, куратор сильно огорчил и разочаровал водителя.
– Литейный, 4, - проскрежетал Оффченко.
Глупый бомбила попытался протестовать:
– Тут же рукой подать! вон он стоит… - Он хотел вразумить пассажира, имея в виду Большой Дом.
– Я непонятно выразился? - Оффченко развернулся на сиденье.
Минутной заминки хватило, чтобы случилось непоправимое.
Кто-то рванул дверцу, схватил его за ворот и потащил наружу.
– Что такое? - Оффченко не успел удивиться. Йохо швырнул его на тротуар, ударил ногой по лицу.
"Москвич" рванул с места со скоростью перелетного средства из фантастического кино.
