Ненастоящие выстроились по периметру комнаты.
– Что-то их много нынче, - Яйтер почесал в затылке. - Вера Дмитриевна! Тьфу, Васильевна… Идите к окошку, там есть местечко. Я сейчас задерну шторы.
Шторами он называл истертые, штопаные занавески в полосочку.
Зейда придвинула стул к столу, села.
– Я их гоню, но все больше без толку, - сообщила она. - Пялятся, надоели.
Яйтер вздохнул и махнул рукой:
– Кушать не просят - и то спасибо.
– Да, спасибо им! - передразнила его Зейда, доставая сигареты и зажигалку. - Может, из-за них и не выходит ни черта. Я не люблю, когда наблюдают.
– Что не выходит? - не понял Яйтер. Он сел на диван, вытянул ноги и не догадывался предложить чаю или чего еще.
– Детей заделывать. Йохо закрывал глаза и затыкал уши ватой.
– Он тоже видит?
– Он даже чует. А нос не заткнешь надолго.
– Можно ртом дышать, - предположил Яйтер.
– У него астма, - теперь вздохнула Зейда. - Он сразу задыхается.
Они помолчали, стараясь не обращать внимание на неподвижных ненастоящих. В голове у Яйтера постепенно оформился важный вопрос.
– Этот твой Йохо… Он что же - как и мы? В смысле - сирота?
Зейда удивленно выдохнула дым.
– Ну да. А ты сомневался?
– Почем же мне знать?
– Ты даешь, - Зейда встала, прошлась по гостиной, покрутила усы-антенны, легонько наподдала бубен. - Нас же много. Точнее, это вас много, а нас - нет. Я одна на всех, в общем. Меня всем по очереди подкладывают: а вдруг получится? Я с одним провела год, еще с одним - четыре, с Йохо - целых пять. Меня давно уговаривали поменять его. Шило на мыло.
Яйтер двигал челюстью, как будто разжевывал услышанное. Он глотнул и, будучи в некотором смятении, зачем-то погладил одеяло.
– Зачем они подкладывают?
Зейда сходила в кухню, вернулась со стаканом томатного сока из холодильника.
– Наверно, вину искупают. Раскаиваются. Хотят, чтобы славная командирская линия продолжилась.
Яйтер подумал и решил, что объяснение полностью его удовлетворяет.
– Они клялись, что ты перспективный, - Зейда пустила очередной смешок. - У тебя агрессивное семя. Едва, говорят, не пробило мою клетку.
Эти сведения оказались выше разумения Яйтера. Он выпучил глаза:
– Я тебя впервые вижу…
– Да ты совсем тупой, - нахмурилась та. - Йохо куда умнее. К чему тебя меня видеть? Ты сдавал анализы? Сдавал. Куда они, по-твоему, пошли?
Яйтер покраснел; это было заметно даже сквозь густую поросль на лице. Зейда раздавила сигарету в пепельнице, поднялась и грузно опустилась ему на колени. Диван еле слышно пискнул. Какая-то недодуманная мысль мешала Яйтеру заняться шерстяным платьем. Семьдесят два года? Нет, не семьдесят два - пять… Откуда же пять?
