Генерал-лейтенант Врангель [100]
Деникин резко возражал против этого предложения. Он считал, что донцы не смогут удержаться ни одного дня на правом берегу Дона и советская армия получит полную возможность ударить в обнаженный фланг Донской армии и выйти на Ростовское направление: «... план этот (генерала Врангеля) приводил к потере не только каменноугольного бассейна, но и правобережной части Донской области с Ростовом и Новочеркасском, к деморализации Донской армии и к подрыву духа восставших казаков Верхнедонского округа» [101].
Далее Деникин рассуждает: «... я хотел удержать в наших руках Донецкий бассейн и северную часть Донской области по соображениям моральным (поддержание духа Донского войска и восставших казаков), стратегическим (плацдарм для наступления кратчайшими путями к Москве) и экономическим (уголь). Я считал возможным атаковать или, по крайней мере, сковать действия четырех большевистских армий севернее Дона и одновременно разбить 10-ю армию на Царицынском направлении. А наше победоносное наступление, отвлекая большие силы и средства Советов, тем самым облегчало бы в значительной степени положение прочих белых фронтов».
Таким образом, Деникин считал очень важным остановить действия красных сил на Царицынском направлении, но он не считал возможным отказываться при этом от защиты Донбасса и Дона, которые должны, были послужить ему исходными районами для наступления на Москву. Если вспомнить, что именно к этому периоду времени (вторая половина апреля 1919 г.) относится развитие Уфимской операции армий Колчака, то легко понять ту серьезность положения для красной стороны, какая создавалась в результате действительного взаимодействия двух фронтов контрреволюции. Но это взаимоотношение достигалось вовсе не выходом главных сил белых на Юге именно на Царицынское направление и даже не соединением крайних флангов Колчака и Деникина (как бы слабы они ни были), но нанесением ударов, решительных поражений красным фронтам, увязанных во времени с развитием успеха в направлении наиболее жизненных центров Советской республики. На Южном фронте это были Донбасс и Орловское направление, а не Царицынское, несмотря на исключительную важность Царицына и на то значение, которое мог бы иметь захват белыми Царицына в период времени, когда наступление Колчака и Врангеля не успело выдохнуться [102].
Итак, Деникин остался в общем при своем прежнем плане действий, но начал принимать решительные меры, чтобы отвязаться от угрозы со стороны Царицына. 14 (27) апреля он предложил барону Врангелю, который после выздоровления от тифа находился в Екатеринодаре, объединить командование всем Манычским фронтом, но Врангель выставил условием переброску на Царицынское направление всего штаба и органов снабжения Кавказской (Добровольческой) армии. Тогда Деникин решил лично принять руководство операциями на Маныче и 18 апреля (1 мая) переехал из Екатеринодара в Тихорецкую. К 20 апреля (3 мая) сосредоточение войск Манычского фронта было закончено, и Деникин отдал директиву «разбить и отбросить противника за Маныч и Сал», а группе Улагая - развить успех, перехватив железную дорогу
