Эпизод с Преображенским полком, хотя очень далекій от легенды, но подчеркивающій пассивность и колебанія военной среды, должен был произвести впечатлѣніе в думском комитетѣ, показав, что "первый полк" имперіи отнюдь не представляет собой боевую силу в правительственном лагерѣ. Свѣдѣнія из других полков были приблизительно аналогичны. Впослѣдствіи отсутствіе боевого настроенія у команднаго состава отмѣтил в своих показаніях перед Чр. Сл. Ком. Хабалов, требовавшій соглашенія с Думой. (Есть свидѣтельство, что ген. Безобразов, находившійся в Адмиралтействѣ, предлагал попытаться взять приступом революціонную цитадель, но не встрѣтил сочувствія в окружающем офицерствѣ).
Наиболѣе яркую иллюстрацію к предреволюціонному настроенію нѣкоторой части команднаго состава дает тот самый Балтійскій флот, гдѣ событія так трагически обернулись для морских офицеров. В эту психологическую обстановку наканунѣ переворота вводит нас интереснѣйшій дневник кап. 1 ранга Рейнгартена, активнаго члена кружка прогрессивных моряков, сгруппировавшихся около адм. Непенина (см. мою книгу "На путях к дворцовому перевороту"). Дружески связанные между собою члены кружка систематически собирались на интимныя бесѣды для обсужденія "текущих вопросов". Так собрались они и 27-го в 6 час. вечера в цѣлях обмѣняться мнѣніями о "современном политическом положеніи". Они еще не знали того, что произошло в Петербургѣ в день их очередной бесѣды, но знали о начавшихся волненіях в столицѣ, которыя отнюдь не восприняли, как начало революціи. "В Петербургѣ — безобразія: всѣ говорят об участіи правительства в провокаціях ,— записал Рейнгартен[28], хотя сам он за нѣсколько дней перед тѣм говорил в дневникѣ: "мы вѣрно ускоренным двіженіем приближаемся к великим событіям". "Событія приняли грозный оборот", — продолжает запись 27-го. "Обстоятельства не допускают промедленія. Момент уже пропущен. Нужны немедленные поступки и рѣшенія. Дума и всѣ общественные дѣятели вялы и мягкотѣлы. Надо дать им импульс извнѣ, для этого надо имѣть опредѣленный план". Эта "программа дѣйствій" в представленіи собравшихся на бесѣду 27-го активную роль отводила "отвѣтственным политическим дѣятелям" — Государственной Думѣ, которая совмѣстно с Гос. Совѣтом должна составить "Законодательный Корпус" и избрать отвѣтственную перед послѣдним исполнительную власть. "Происшедшее должно быть доведено до свѣдѣнія полковника" (т. е. Государя). По намѣчаемому плану предварительно на фронт должны быть посланы "авторитетныя лица" к высшим военным начальникам, которые должны обезпечить "спокойствіе" в дѣйствующей арміи во время "дальнѣйших дѣйствій в тылу".
