Я писал не раз об отрицательных сторонах самой крупной патриотической организации. Я предсказывал раздор в ней (предсказать раздор в любой русской партии не представляет какого-либо пророчества). Но раздор вовсе не есть разложение. Подобно бурному процессу, вырабатывающему вино, раздор в среде партий доказывает часто жизненность их и способность к действительному сложению. Чрезвычайно грустные, не делающие чести обеим сторонам ссоры г-д Пуришкевича [18] , Дубровина [19], о. Илиодора, о. Восторгова [20] и пр. утешительны в том смысле, что кипучая вражда несродных элементов должна очистить от них общий лагерь и повести к искреннему успокоению. Гораздо хуже теперешних дрязг был бы искусственный, лицемерный мир, механическое согласие, основанное на сделке. Честнее и полезнее для общего дела, если разнородное разойдется и обособится. Я не знаю лично почти ни одного из вождей патриотических партий, но мне кажется, раздоры их (кроме темперамента, составляющего скорее достоинство, чем недостаток) объясняются желанием каждого сколько-нибудь выдающегося человека играть непременно первую роль. Это уже скорее недостаток, чем достоинство, но вещь, однако, неизбежная, с которой приходится мириться. Играть первую роль всем нельзя, начинается дробление партии, напоминающее почкование клеток. Г-н Пуришкевич заводит свой союз, о. Восторгов - свой и т. д. Беды особенной в этом нет, если только удельные патриотические союзы, подобно удельным княжествам Древней Руси, не вступят между собой в междоусобия, забыв об общей родине.
У меня лично никогда не было желания ни завести свою партию, ни занять видное место в одной из возникших. Но я давно проповедую о необходимости создания русской национальной партии приблизительно тех умеренных взглядов, которых я держусь. В своих статьях я называл такую партию "великорусской", полагая, что великорусское начало в нашей истории преобладает и что оно одно является государственно-творческим, объединяя все славянские племена востока Европы под священным именем России. Я глубоко убежден, что племенная тождественность русско-славянских племен, единство языка и веры и многовековое единство истории не дают ни разумного, ни нравственного права создавать несколько России, когда самой природой установлена лишь одна Россия. Это понимали наши московские государи Рюриковичи. Будучи великороссами и царствуя в Великороссии, они именовали себя "всея Великия и Малыя и Белыя Руси царями и самодержцами". Великорусский принцип искони был принципом всероссийским, что установлено в первом определении нашей государственности - в титуле монарха. Он именуется не русским, а всероссийским императором. Мне кажется, национальная русская партия может принять тот же объединительный титул, то есть именоваться как Всероссийский народный союз. Великорусский по языку и государственности, союз этот будет давать одинаковое место южнорусам и западнорусам, лишь бы они искренно считали себя русскими, родными детьми одной и неделимой матери нашей - России.
