Дело обстояло так: США захватили руководящее положение в военной организации НАТО. Этому способствовало условие, по которому главнокомандующий в Европе должен быть американцем, а высший штабной орган НАТО – находиться в Пентагоне, и, таким образом, вне пределов досягаемости.
Американцы в те дни хорошо осознавали свое военное превосходство. Звучали агрессивные высказывания «ястребов» среди военных и дипломатов – все это производило на меня грустное впечатление. Я опасался реальности третьей мировой войны, меня беспокоили растущее политическое влияние американских военных и их все более доминирующая позиция.
Швеция была мелкой фигурой в большой игре, а мои усилия – лишь эпизодом в больших событиях. Впоследствии над моими усилиями насмехались, с издевкой замечая, что я «поставил не на ту лошадь». Но если бы кто-нибудь сказал нечто подобное в то время, я бы не принял к сведению: я играл важную роль и считал, что она должна быть сыграна до конца.
«Успешная мимикрия – и ничего больше», – писалось позже в одной статье в США. «Отличная обработка мозгов», – сказал уже здесь, дома, кто-то не по годам быстро созревший. На самом деле я не был продуктом ни того, ни другого. Просто я был одержим мыслью, что играю нестандартную, особую роль, и эта мысль росла во мне из года в год сообразно с моими переживаниями и опытом. У меня не возникало желания выйти из игры: я был слишком захвачен большим международным спектаклем и своим местом за кулисами, чтобы уступить это место кому-либо другому. Хотя из осторожности я не говорил ничего подобного. Кроме того, мне впервые открылось что-то похожее на моральное оправдание моей скрытой от окружения роли.
Находились «проницательные» люди, которые после судебного процесса 1963–1964 годов характеризовали мою метаморфозу термином «промывка мозгов», который можно трактовать по-разному. Однако любое толкование выглядит поверхностно по сравнению с точным анализом одного из моих руководителей в Центре, видевшего и знавшего мою роль изнутри. «Проницательные» же люди со своим, вероятно, проамериканским напором именно в «промывке мозгов» усматривали единственно возможное объяснение, почему человек моего происхождения и жизненного пути решил занять в «холодной войне» позицию против США.
Наверное, в то время мой выбор выглядел странным. Но я всегда был против того, чтобы находить непонятному слишком простые и хлесткие объяснения… Сам я не могу оценивать все так однозначно. Полагал и полагаю, что принадлежу к тем немногим, кто действительно мог видеть обе стороны медали. Короче говоря, мне было ясно, как думали и действовали антиподы. И сравнение тут было не в пользу США.
