Пока они тешились такими речами, а Уайлд еще размышлял про себя, призанять ли ему у друга, или лучше украсть, или же сделать, пожалуй, и то и другое, вошел молодой приказчик и подал своему хозяину кредитный билет на пятьсот фунтов стерлингов, который, сказал он, просит разменять благородная дама, покупающая у них в магазине камни. Хартфри, взглянув на номер, тут же припомнил, что это один из украденных у него билетов. Своим открытием он поделился с Уайлдом, который, не теряя присутствия духа и ничуть не изменившись в лице – существенная черта великого характера, посоветовал ему повести дело осторожно и предложил (так как мистер Хартфри, сказал он, слишком разгорячен, чтобы допросить женщину со всем искусством) пригласить покупательницу в какую-нибудь комнату и оставить ее там одну. А потом-де он сам выйдет к ней под видом владельца магазина, станет показывать драгоценности и постарается вытянуть из нее побольше сведений, чтобы верней захватить разбойников, а может быть, и их добычу. Хартфри с благодарностью принял предложение. Уайлд тотчас же пошел наверх в условленную комнату, куда приказчик, как уговорились, привел даму. Как только дама вошла в комнату, приказчика отозвали вниз, и Уайлд, прикрыв дверь, подступил к покупательнице с грозным видом и стал разъяснять ей сугубую подлость ее преступления. Но, хотя он произнес немало назидательных слов, мы, сомневаясь по некоторым причинам, чтоб они могли оказать сколько-нибудь хорошее воздействие на нашего читателя, опустим его речь и упомянем лишь, что в заключение он спросил у дамы, какого милосердия может она теперь ожидать от него. Мисс Стрэдл (это была она), девица достаточно образованная и не раз побывавшая на приеме у Старого Бейли[57], самоуверенно отрицала все обвинения, утверждая, что получила билет от одного приятеля. Тогда Уайлд, повысив голос, сказал ей, что она будет сейчас же отдана под суд и, конечно, осуждена, – в этом можно на него положиться.
– Но, – добавил он, меняя тон, – так как я питаю к тебе нежную любовь, моя дорогая Стрэдл, то, если ты последуешь моему совету, – честь моя порукой! – я все прощу, и больше тебя никогда не потревожат по этому делу.
– И что же я должна сделать для вас, мистер Уайлд? – спросила девица, теперь уже приятно улыбаясь.
– А вот послушайте, – начал Уайлд. – Те деньги, которые вы у меня вытащили из кармана (да, черт возьми, вытащили; и если станете юлить, пойдете под суд), я выиграл у одного молодца, который, как видно, получил их, ограбив моего друга; поэтому вы должны под присягой дать показания против некоего Томаса Фирса
