Вечером компьютер сказал:
– Вы зря стесняетесь. Не думайте, что меня можно обидеть. Не думайте, что я о чем-то жалею. Все считают, что я лишь потерял. Потерял что-то большое, а приобрел немногое. Наоборот. Я почти ничего не потерял, а приобрел очень много. Мозг, очищенный от эмоций, чистое мышление без примеси унижающих человека страстей… Спрашивайте, я отвечу на ваши вопросы.
Он умолк. Двинский тоже молчал. Он уже понял: его спутник киборг – кибернетический организм, человек, сращенный с машиной. Такие уже сто лет разгуливали по страницам романов. Но что они есть в действительности. Двинский не слышал.
– Собственно, я киборг, – продолжал невидимый собеседник. – Знакомое слово?
– Да.
– Но вы не знали, что оно произносится с ударением на «и». Наверняка ударяли на «борг».
– Да, – сказал Двинский.
Вот она, человеческая трагедия. Теперь ему важно одно: правильно расставить ударения.
Впрочем, зачем трагедия? Если человек на это пошел, то добровольно. Как он сам признает, его положение ему нравится.
– С Европы меня высадят на Юпитер, – продолжал невидимый собеседник. – Представляете? Разве это не чудо? Я буду работать там, где побывали только роботы. Под вечно бушующей атмосферой, на дне океана газов. Один во веки веков. Это прекрасно, ведь правда?
Двинский молчал.
– Для вас, наверное, все равно, что я, что робот, – сказал его собеседник. – Вы в чем-то правы. Все правы. Только не думайте, что я об этом мечтал, что добровольно пошел на это. У нас впереди много времени, и вы все узнаете, если захотите слушать.
– Смерть – это одиночество. Вы ни разу не умирали. Никогда не ощущали, как замедляется и останавливается время. Вечность проходит в этом состоянии – больше чем за всю остальную жизнь. Но интересно ли вам это? Или я зря стараюсь?
– Наверное, интересно, – помедлив, сказал Двинский. – Ведь этого и вправду почти никто не испытывал. Точнее, некому об этом рассказать.
Разговор происходил, естественно, в той же кабине, там же, если забыть, что за ночь экспресс переместился на много миллионов километров. Собственно, Двинский ни о чем не расспрашивал киборга. Как обычно, тот вел разговор сам.
– Это коллапс времени, – сказал киборг. – Вы и все остальное оказываетесь в разных временных рядах. В субъективном времени смерти нет, ибо по другую ее сторону нет сознания. Мир же проскакивает мимо. Реальна только чужая смерть, собственной для индивидуума не существует.
– Это удобная теория, – сказал Двинский. – Думаю, многие с нею согласятся, если вы всем это расскажете. Приятно чувствовать себя бессмертным, пусть даже в собственном времени.
