Раздался сухой хлопок. Крышка опустилась. Под ней мерцал холодным узором Черный Шар. Один. Игра змеистых линий на его боках угасала.
Васин рухнул в постель и погрузился в черноту сна.
Утром он долго лежал, вспоминая видения ночи. Сон?..
Замойский спал. Васин вышел в коридор, к люку багажника. Прильнул к смотровому окошку.
Значит, не померещилось. Значит, все так и было.
В рубке Замойский смотрел на него с любопытством. Внезапно Васин почувствовал себя виноватым. Странное ощущение, что-то из детства. Ему было мучительно стыдно. Он глянул в зеркало. Лицо было пунцовое.
– Если бы вы знали, как я вам завидую, – услышал он голос Замойского.
– Что вы имеете в виду?
– Вашу ночную деятельность, – сказал Замойский.
Васину стало еще неуютнее. Удар был нечестный. Вероятно, Замойский все видел. Но где вина Васина? Раз Замойский все видел, мог бы и сам вмешаться.
Ощущение вины исчезло. Васин привел кресло в порядок. В зеркале был Замойский: опять смотрел с любопытством.
– Так и будете лежать? – спросил Васин.
– Вы не переживайте, – сказал Замойский. – Не огорчайтесь. Все абсолютно нормально.
– Нормально? А вы хоть знаете, что произошло?
– Могу предположить. Собственно, я все видел. Жаль, что это произошло не со мной.
– Вы не шутите?
– Я? – сказал Замойский. – Зачем? Может быть, я полетел сюда специально, чтобы испытать это. Не повезло. Но вы хоть расскажете мне, как все происходило?
– Как хотите, – сказал Васин.
После окончания рассказа Замойский сказал:
– Значит, свет был черным? И казалось, вы пятитесь? И дверь сама наваливалась на ваше плечо? Блестяще. Это последний штрих. Какая жалость, что это произошло не со мной!..
– Хватит, – сказал Васин. – Давайте свою теорию.
– Меня, – начал Замойский, – натолкнуло на это одно философское течение, сравнительно малоизвестное. Оно относится к космологии, но меня привлекла стержневая идея: что материя развивается параллельно во встречных потоках времени.
– Параллельно? Как это? Частью в обычном времени, частью в обратном?
– Приблизительно так. Но еще вернее сказать, что материя развивается в обоих направлениях сразу. Таким образом, вселенная подобна колоссальному палиндрому, слову-перевертышу.
– Не понимаю.
– Есть притча, – сказал Замойский. – Великий придворный мудрец увидал на базаре двух дерущихся старцев. «Нечестивцы! – вскричал он. – Почему, забыв достойных предков и славных потомков, позорите вы седины свои и плеши, таская за бороды и тузя кулаками друг друга?» – «Мы ведем научную дискуссию, – отвечали они. – Спор наш неразрешим, взгляды непримиримы. Иди своею дорогой, мудрец; даже ты не поможешь нам». – «Нет несводимых взглядов, – молвил великий. – Поведайте суть ссоры, о недостойные». – «Я взращен на писаниях древних, – ответствовал первый старец. – Они учат, что порядок возник из хаоса. Это воистину так. Пыль сгущается в облака, рождаются планеты и звезды. На планетах разгораются жизнь и разум. Таков закон, угаданный древними и доказанный наукой. Он – истина». – «Ложь! – возразил второй. – У меня высшее образование, я имею степень. Я изучал термодинамику. Энтропия увеличивается. Мы не уходим от хаоса, но на пути к нему. Вот истина». – «Кто из нас прав? – спросили они великого мудреца. – Куда движется мир: от хаоса к порядку или наоборот?» – «Слепцы! – вскричал мудрец. – Что бывает раньше: день или ночь? Умерьте гнев и ступайте с миром. Правы оба: придет час, и порядок заменит хаос. Он победит окончательно».
