«Избегай черных дыр, Алек».
Впереди, над пеленой облаков, медленно растут две фигурки – два ферзя – два голых короля на шахматной доске неба…
Воспоминаниям – стоп.
Они стремительно приближаются…
Но что такое стремительность?.. Это просто замедление внутренних процессов. Или что-то такое, для чего в языке нет подходящих слов. Впрочем…
Время Т. Расстояние… Скорость сближения… Угол… Прогнозируемый момент контакта…
Что такое для меня время?
Воспоминаниям – стоп.
«Моих друзей летели сонмы. Их семеро, их семеро, их сто…» Две фигурки, три, десять… Они стремительно приближаются.
Это люди.
Это разные люди.
Это не только люди.
Это люди как они были. Люди как они есть. Люди как они будут.
Прошла тысяча лет. Неизвестно, откуда он возник на нашем пути.
Другие характеристики – нет данных.
Я бессилен. У меня нет глаз людей, отделившихся от меня. Глаз, совсем недавно бывших моими…
Они лежат в саркофагах, как древнеегипетские цари. Время для них стоит.
Но и для меня оно течет не так, как для обычного человека. Я могу регулировать свое время. Могу растягивать миги на целую вечность, а могу перепрыгнуть любую пропасть – пропасть времени! – одним коротким прыжком.
Вот что такое для меня время.
Они уже внутри. Ходят во мне, что-то ищут. Я ощущаю инерционными датчиками перемещения их тел, слышу звук их шагов.
Они ходят по кораблю молча.
ПОЧЕМУ ТИШИНА?
Потом взвыли сирены. До этого были разгон и полет. В мире, вывернутом наизнанку, торможение – это разгон.
Хоть бы кто-нибудь что-то сказал. Я знаю все языки, даже древнеегипетский.
Молчат. Ходят. Что-то разыскивают.
Ходят. Но не находят.
Они спят в саркофагах, как египетские цари. Время для них стоит. Пора их будить.
Она открывает глаза. Потягивается. Я это чувствую. Чувствую малейшее перемещение ее тела.
– Доброе утро, Вита.
Она снова потягивается.
– Доброе утро. Фен.
Она встает из постели, и та беззвучно исчезает в стене. Вита выходит из каюты. Она идет вперед, в пост управления. Я не могу видеть ее, но чувствую каждое ее движение, каждый шаг, каждый изгиб ее тела, которое совсем недавно (что такое для меня время?) было моим.
Одновременно голосом в соседней каюте я говорю:
– Доброе утро, Алек.
Я мог бы сейчас беседовать параллельно хоть с сотней людей.
«Их семеро, их семеро, их сто»… Но они молчат. Ходят по кораблю. Что-то вынюхивают.
– Алек?!
Это крик Виты. Но она не могла его встретить. Он все еще у себя в каюте. Она увидела в посту управления одного из тех, что ходят внутри меня.
