Но Мори ошибалась. У него не было сомнений в том, что она ошибалась. Как же, остановят… Не будь у них кишка тонка, эти гребаные копы с радостью распотрошили бы его корабль и прикончили его самого. И вовсе не из-за того, что он сделал с ней или с теми старателями. Это только предлог, пустые отговорки. Копы не защищают людей: с какой стати? Они защищают деньги. Защищают себя. Защищают власть, презирающую таких, как Энгус.
Они действительно попытаются остановить и убить его, но не потому, что он пролил кровь, а потому, что посягнул на прибыли Компании.
Сейчас Энгус не слишком хорошо понимал, почему он так надолго оставил ее в покое, позволив попытаться обрести мужество. И не понимал себя: то ли он возбужден, то ли разъярен. Однако пульт имплантата лежал у него в кармане, и ему ничто не грозило. А раз так, то пусть храбрится, коли у нее есть охота.
Чем смелее она будет, тем большим удовольствием будет сломать ее.
Подумав об этом, он снова ощутил сексуальное возбуждение.
Вместо того, чтобы спорить с ней, он вынул руку из кармана и расстегнул застежку комбинезона, показав возбужденный член.
– Ни черта у них не выйдет, – проскрипел Энгус, обнажая желтые зубы. – Я уже говорил тебе, я и вправду подонок. Самый гнусный подонок, какой мог встретиться на твоем пути. Но все, что я делаю, я делаю с толком. Долбанных копов я дурю всю жизнь, и буду дурить после того, как ты уже сдохнешь. Но до той поры я с тобой позабавлюсь. Теперь ты в моей команде. Тебе придется научиться выполнять приказы. А еще мне охота получить кое-что по старым счетам. У меня их накопилась уйма, и получу я по ним с тебя. Обещаю тебе веселенькую жизнь: ты будешь мечтать о смерти, но я не позволю тебе даже пикнуть.
Она взглянула на его промежность и едва не взвыла, однако изо всех сил попыталась совладать со своим ужасом. Возможно обращение к прошлому и не добавило ей отваги, однако Мори обладала собственной внутренней силой, прежде никогда не подвергавшейся испытанию.
– Если тебя и вправду не остановит никто другой, – произнесла она дрожащим голосом, – это придется сделать мне. Я найду такую возможность. Противиться действию имплантата мне не под силу, но пока ты держишь меня под полным контролем, я не могу действовать как член экипажа. Рано или поздно тебе придется предоставить мне какую-то степень самостоятельности. И я найду способ этим воспользоваться.
Брошенный ею вызов несколько беспокоил – и еще больше возбуждал. Энгусу снова захотелось избить ее, но он счел это удовольствие мелким. Раздавить ее дух, вот что доставит настоящую радость. А по существу она права: функции члена экипажа слишком сложны, чтобы их можно было выполнять под полным контролем имплантата. Если ему придется все время приказывать – сделай то, сделай се, – от нее не будет никакой пользы. А предоставлять ей свободу пока опасно. Значит, он не сможет покинуть свое убежище, пока не убедится, что ее дух сломлен.
