– Да ну. Какие у нас секреты! Хочу машину сделать для разливки аммиачной воды. Заводские машины очень неудобны. Пока на ней поработаешь, сам весь провоняешь. Громоздкие и для здоровья вредные.
– А что ваш разбрасыватель удобрения? Тот, против которого директор возражал?
– Вы, должно быть, письмо мое читали? На имя директора?
Мне стало так неловко под его пристальным взглядом, будто я запустил руку в чужой карман.
– Да как вам сказать… Специально не читал. Но мне суть пересказали.
– Там никаких секретов нет, – ободрил он меня. – А с разбрасывателем все в порядке.
Он достал из ящика письменного стола информационный листок с синим клише научно-исследовательского института технической информации:
– Вот, институт рекомендует его в серийное производство. И авторское свидетельство выдали.
Я развернул информационный листок; на развороте был фотоснимок трактора с навешенным на раме огромным ковшом разбрасывателя. А внизу два чертежа – тот же ковш в разрезе.
– А скажите, в чем разница вашей машины с известными заводскими образцами?
Ответил скромненько:
– Заводские разбрасыватели надо загружать либо экскаватором, либо вручную. А мой сам черпает удобрения. И производительность у моего вдвое выше.
– Где ж вы научились всем этим премудростям?
– Да какое у меня учение? Так, приблизительно. У отца в кузнице баловался.
Хозяйка принесла нам квашеную капусту, длинно и мелко порезанную, с изюмом, соленые помидоры и грибы.
– Вы что любите выпить? Покрепче или винца?
– Как вы желаете.
– Тогда вот этой помаленьку, – он достал граненый графин со светлой жидкостью, налил в стопки.
Мы выпили. Водка не водка и спиртом не назовешь. Крепкая, и пахнет приятно, и чуть сладимая.
– Что это? – спросил я.
– Кальвадос, – сказал он, довольно ухмыляясь. – По-нашему сказать – яблочная водка. В книжке прочел про это и вот – сообразил.
– А вдруг аппарат у вас заметят? Не боитесь?!
– Мой аппарат – вон кастрюля с тарелкой, да еще конфорка от самовара.
После выпивки он оживился, поглядывал веселее:
– А что? Поди, директор жаловался на меня? От рук, мол, отбился. Так, приблизительно?
– Говорит, что вы отказались сено возить.
– А я свою долю перевез.
– Когда?
– Летом, на тележках. Мы звеном работаем, вчетвером. За нами и луга закреплены. Скосили, согребли. Езжайте, мол, пары парить. Ребята, говорю своим, пристегивай телеги! Ну, пристегнули… Весь свой пай навили да на скотные дворы отвезли. Попутно. За два рейса. А зимой гонять трактора отказался. Дураков, говорю, нет.
