Он только вздохнул и плечами пожал:
– Что поделаешь?..
– Да запретите ездить по лугам! Хотя бы в дожди да в весеннюю пору, когда еще грунт не окреп. Ведь это же не езда, а порча лугов. Где грузовик прошел – там и спаренная траншея метровой глубины, хоть становись в нее и веди огонь с колена. Вот только по кому стрелять? Кто портит ваши луга-то?
– Все кому не лень. Там, на берегу реки, щебеночный склад, щебенку привозят на баржах из-под Касимова. Карьер областного значения! За этой щебенкой едут со всех концов. Как же я им запрещу? Меня никто и не послушает.
– Луга-то ваши! Убытки вам наносят, вашему району.
– Район наш, и убытки наши. А земля ничья. Будь мы хозяевами, разве мы допустили бы такое калеченье лугов? Уж провели бы дороги, кабы сами капиталами распоряжались и технику могли бы покупать. А пока нам на дороги дают грош да копу. Вот и ездят по лугам да по полям – кто где хочет. А где еще ездить? Грунтовые дороги и в грязь непроезжие, и посуху все в рытвинах. По ним не больно покатишься.
– Ну, хоть хозспособом постройте дорогу на реку. Хоть бором-собором! Она же необходима.
– Мы и сами не хотим строить ее. Карьер этот закрывают. Построй дорогу – сюда нагрянет столько машин отдыхающих, что все луга окончательно вытопчут.
– Отведите по реке специальную площадку для отдыха, покройте ее асфальтом или бетоном. А в любом другом месте проезд запретить. Посмотрите, как охраняют дюны в Прибалтике.
– У нас не та публика, – усмехнулся он. – Прут повсюду – и целиной едут, и по прогонам. Милиция с ног сбивается.
– Штрафуйте! Но дорога должна быть. Область не строит – сами постройте. На то и хозспособ.
– Хозспособом? – Он горько усмехнулся. – Дорожная техника старая, постоянно ломается, запчастей нет, горючего нет, людей не хватает. Какой там хозспособ! На ремонт дорог и то денег мало. Поселок вон весь разбит да разворочен. Не работа – тоска зеленая. А в дальних селах и того хуже…
Впрочем, унылая картина бездорожья угнетает душу лишь в дождливую пору; но вот выкатило солнце, пообдуло ветерком родимые просторы, захрясли дорожные колеи да рытвины, и, объезжая их, покатили во все пределы юркие «Запорожцы» да «жигулята», запылили по лугам и полям, прибивая колесами не только траву, но и рожь, и овес, и пшеницу, а то и по картошке ездят. Нет им ни запрета, ни удержу. Вольная жизнь наступает. На полях да на лугах работать некому, а леса полны грибников да сборщиков ягод, озера и речки забиты отдыхающим людом: и приезжими, и своими коренными жителями. Тут и автомобили всех марок, и мотоциклы, и мопеды, и велосипеды… Живет народ и не тужит.
