Голос зимы | страница 2
Кроме того, он был остро застенчив. Каждое утро, когда мисс Кингсфорд прогуливала свою собаку по широкой лужайке над обрывом, он проскальзывал мимо нее, отвернувшись, и исчезал в густых зарослях утесника и тамариска, откуда спустя довольно долгое время выбегал обратно, как будто пережив что-то страшное.
В такие минуты мисс Кингсфорд, которая всегда держала пуделя на поводке, чтобы его не обнюхали, а тем более не заразили другие собаки, от всей души надеялась, что мистер Уиллоуби приостановит свой испуганный бег и, может быть, приподнимет кепку, а то и произнесет два слова приветствия. Но несколько дней ничего такого не случалось и даже не намечалось. Мистер Уиллоуби всегда находил какой-нибудь путь отступления: вниз, под обрыв, либо вперед, в сторону городка.
А однажды утром из зарослей появился не только мистер Уиллоуби, а еще и два больших скачущих, чуть не хохочущих дога. Противные в своем веселье, они промчались вдоль края, обежали, как сумасшедшие, вокруг мисс Кингсфорд, а потом, словно решившись на самоубийство, перескочили через край и пропали.
В следующую секунду пудель мисс Кингсфорд подпрыгнул, как на пружине, сорвался с поводка и, тявкая от восторга, пискляво, как игрушка, тоже исчез за краем.
Мисс Кингсфорд пронзительно взвизгнула, и мистер Уиллоуби, остановленный наконец в своем застенчивом отступлении, со всех ног кинулся к ней.
– Ах ты гадкий, гадкий мальчик, вернись сюда! Да как ты смел? Вернись сейчас же, тебе говорят! Сейчас же!
Даже в эту критическую минуту, когда казалось, что мисс Кингсфорд вот-вот разрыдается, у мистера Уиллоуби хватило вежливости приподнять кепку. В ответ мисс Кингсфорд издала два-три невнятных вопля и вместе с мистером Уиллоуби пустилась бежать к краю обрыва.
– Ах, боже мой, он убьется. Убьется насмерть.
– О нет, нет. Не волнуйтесь. – Голос у мистера Уиллоуби был спокойный и очень мягкий. – Вон он.
Под обрывом, на двадцать пять футов ниже края, пудель стоял на меловом выступе, в волнении подрагивая языком и хвостиком, и глядел вниз, на кромку моря, словно собирался сбежать туда, к веселым догам.
– Назад, назад сейчас же, тебе говорят. Гадкий ты, гадкий, непослушный мальчишка!
– Как вы его зовете? – спросил мистер Уиллоуби. – Какая у него кличка?
– Галь… ах ты ужасное, ужасное непослушное создание!
– Я, пожалуй, спущусь и достану его, – сказал мистер Уиллоуби. – Нет, это нетрудно. А пока подержите, пожалуйста, мою кепку.
Почему мистер Уиллоуби попросил ее подержать его кепку, этого она так и не узнала. Но без кепки он вдруг стал выглядеть еще застенчивее, до странности голым и беззащитным. Ее стало трясти, пока он спускался по склону, время от времени обрушивая под откос два-три камня, а потом в какой-то миг мистер Уиллоуби и пудель слились воедино. Теперь дело было уже не только в том, что собака может убиться насмерть. Теперь ее охватил безумный страх, что мистер Уиллоуби тоже может убиться.