– А-а-а! – закричали гоблины. – А-а-а!
Они хотели броситься наутек, но не смогли, потому что их кривые толстые лапы вдруг приросли к земле, застыла в жилах черная кровь. И один за другим гоблины стали обращаться в камень. И вскоре вся пещера наполнилась каменными статуями, каждая из которых была страшнее и ужаснее другой. А потом гоблины и вовсе смешались со сталагмитами, которые кривыми зубьями торчали отовсюду.
– Конец, – сказал Гэндальф и спрятал Око Дракона обратно в сумку. – Как я не хотел этого, но все же пришлось воспользоваться.
– Что ты хочешь этим сказать? – спросил Бильбо, открывая глаза. – Мы победили,
– Да, именно так, – Гэндальф взял Бильбо, Зелендила за руки и повел прочь из грота, где они только что чуть не погибли. Вскоре они были уже в том самом тоннеле, который вел наружу. – Мы победили. И никак иначе. Если бы всегда это было так легко, как сейчас. Но потому Око такое грозное и вожделенное оружие для наших врагов. Так что придется мне кое-что изменить в моих планах. Кажется, я очень не скоро попаду домой.
– Почему? – удивился Бильбо. – Мы ведь победили.
– Не совсем, – ответил Гэндальф, – мой милый хоббит.
– С чего это ты стал таким чувствительным? – удивился Бильбо.
– Да так, я радуюсь за тебя. И в то же время я испытываю грусть, что наше совместное Приключение закончилось и мне опять придется покинуть твое общество.
Бильбо был словно громом поражен:
– Что ты такое говоришь? Ты хочешь покинуть меня в такую трудную минуту?
– Какая такая трудная минута? – не согласился Гэндальф. – Здесь на сотни лиг больше нет ни одного живого гоблина. Вы прекрасно дойдете с Зелендилом вдвоем и отправитесь домой.
– А дымное ущелье? – воскликнул хоббит. – Ты забыл про него? Неужели ты думаешь, что нам удастся преодолеть это препятствие?
– Глупости. Не будет никакого Дымного ущелья, – успокоил друга волшебник. – В места, подобные этому трудно проникнуть, а уж выйти из них пара пустяков. Этот туннель приведет на ту сторону Горелых гор. Вы выйдете, переночуете у глондры, и ты отправишься в Хоббитаун.
И тут Бильбо по-настоящему рассердился. Она надулся, как мыльный пузырь, глаза его засверкали от обиды и горечи, но, тем не менее, он не потерял ни малой капли своего достоинства и начал такую речь:
– Вот значит как, мистер Гэндальф, – хоббит покачал головой с таким укором, что волшебник вдруг почувствовал настоящую неловкость и даже удивился этому, – получается, что все, что было прежде с нами обоими, сходит со счетов? И моя роль во всем этом деле второстепенная и совершенно никчемная. Я, так сказать, просто развлек вас своим присутствием, скрасил досуг, разделил одиночество, а теперь пора и честь знать? Не ожидал я такого к себе отношения, честное слово, не ожидал. А тем более от вас, сударь.
