Хоббит и Гэндальф. Глаз дракона | страница 102
Глава четвертая ОДИНОКИЙ ХОББИТ
Покинув хоббита и эльфа, Гэндальф забрался в самую далекую пещерку, какую он только нашел, загородил выход из нее своим волшебным посохом и вытащил из своей походной сумки мерцающее зловещим фиолетовым светом Око Дракона.
– Дух палантира, – сказал он, – сердце драконьего рода, я призываю тебя для беседы.
Фиолетовое сияние вокруг Ока Дракона распространилось на всю пещеру. Огромный лиловый глаз уставился на Гэндальфа, и чей-то вкрадчивый голос проник в его мысли.
– Зачем ты потревожил мой покой, маг? – с шипением, похожим на змеиное, спросил он. Если бы волшебник общался бы с Веннидеттой, он бы мог поклясться, что это ее голос. Простуженный драконий голос.
– Ты это прекрасно знаешь, – так же мысленно ответил Гэндальф. – Мне нужно от тебя кое-что узнать. И ты обязано наделить меня знанием, поскольку принадлежишь мне по праву.
Голос все с тем же шипением рассмеялся:
– Маг, ты очень самонадеян, раз думаешь, что можно получить от меня знания просто так. Я за все беру плату.
– Что тебе нужно взамен?
– Свобода и вечный покой.
– Со свободой не может быть покоя, и ты это знаешь.
– Знаю. Так же, как знаю то, что ты хочешь узнать от меня. Тебе нужна тайна Кольца Всевластья?
– Да. Скажи мне, как можно уничтожить Кольцо Всевластья.
– Это очень просто. Очень просто. А ты готов платить за ответ?
– Да.
– Даже не зная, что я возьму у тебя взамен?
– Ты уже сказал, свободу от меня. Ты ее получишь.
Голос опять рассмеялся:
– И не надейся обмануть меня. И уничтожить меня тебе тоже не удастся. Я ведь знаю, зачем ты пришел за мной. Итак, ты действительно хочешь узнать тайну Кольца?
– Да.
– Ты уверен? После того, как ты узнаешь тайну, ты перестанешь быть властным надо мной.
– Говори.
– Должен предупредить тебя кое о чем.
– Что еще?
– У меня не вся тайна, а только треть ее. Я должно быть до конца честным с тобой.
– Как же так? – Гэндальф сильно помрачнел. – Хотя конечно, ты ведь всего один из трех палантиров. Что ж, говори. Я выслушаю и часть тайны.
– Слушай. Это первое пророчество Кольца.
И голос заунывно почти без мелодии запел: