– А у меня есть котлета, – сказал Миша.
Волк словно понял, о чем они говорят, потому что тут же мелко затрусил к людям. А те его уже нисколько не боялись. Окружили со всех сторон и стали гладить как самую обыкновенную собаку. Зверь немного недоуменно смотрел на ребят и моргал большими желтыми глазами. Детское угощение он проглотил в мгновение ока, облизнулся и тут же стал обнюхивать ребячьи карманы. Нет ли в них еще чего-нибудь?
Видя, что он такой голодный, бабушка достала из рюкзака то, что осталось после привала, три недоеденные булочки и дала волку. Он их тоже съел.
– Теперь надо его отвести в зверинец, – сказала бабушка.
– Не надо его в зверинец, – сказала Даша. – Давай его лучше возьмем к себе! Он будет нам вместо собаки.
– Волк никогда не может служить как собака, – сказала бабушка. – Это противно его природе. Сколько не пытались люди приручить волка, это ни разу не удавалось. Тем более он не сможет жить в городской квартире. Да и мама с папой не позволят.
– Тогда пусть он лучше живет в лесу! – упрямо крикнула девочка. – На свободе.
– Даша, не забывай, что он хищник. Даже если он научится охотиться, то людям это очень не понравится, и они устроят на него охоту и обязательно убьют. Ты этого хочешь?
– Нет, – понуро покачала головой Даша.
– И потом, – продолжала бабушка, – это же собственность зверинца. А мы должны уважать чужую собственность. Так что придется его вернуть. Да и сам волк наверно мечтает очутиться в родной клетке с добряком сторожем, который его кормит и чистит. Пошли, ребята. В какой стороне стоит зверинец?
– Там, – показал Саша.
И они пошли.
Бабушка Анфиса глубоко ошибалась, когда говорила про добряка сторожа, который якобы кормит и чистит волка. На самом деле служитель зверинца был вовсе не добряк, а очень даже нехороший и непорядочный человек. Во-первых, он был глубокий пьяница, а во-вторых… впрочем, первым уже все сказано.
Звали его Пахомом. Этот Пахом работал из рук вон плохо, подопечные ему звери всегда были грязные, неухоженные, и что самое страшное, голодные, потому что сторож их постоянно недокармливал, а отпущенное для зверей продовольствие продавал, и вырученные деньги пропивал. А когда он к концу рабочего дня, когда зверинец уже закрывался, напивался, то начинал зверей обижать. Дразнил их, тыкал длинной палкой от метлы в бока волкам, тигру и старой медведице. Те злились, рычали, бросались на железные решетки, но ничего сделать не могли, только зря мучились. А иногда, когда у Пахома было особенно плохое настроение, он зверей даже бил. При чем делал он это поздно ночью, когда его никто не видел. Ведь он был по совместительству еще и ночной сторож.
