И ведь не только разгром науки остановился у рубежей, за которыми начинались оборонные отрасли. Превозмогая себя, режим демонстрировал своеобразную терпимость (немыслимую в нацистской Германии, достаточно вспомнить судьбу Фрица Габера) и к конкретным ученым. Тем, кто выжил в заключении и трудом "искупил вину" - Туполеву, Королеву, множеству других, - милостиво "прощалась" былая судимость по 58-й статье. Их награждали орденами и сталинскими премиями, их выбирали (назначали) в депутаты. Авиаконструкторам Лавочкину и Гуревичу, не говоря уже о многочисленных атомных физиках, в самые лютые годы борьбы с космопо- литизмом "прощалось" еврейское происхождение.
"Прощались" немыслимые анкетные язвы, за которые простому человеку уж точно не сносить бы головы. Например, у Юлия Харитона отец был бе- логвардейским журналистом, а потом - эмигрантским журналистом в Риге. После присоединения Латвии к Советскому Союзу в 1940 году отца сосла- ли в Сибирь, где он вскоре погиб. И все это не помешало сыну стать крупнейшим физиком-атомщиком, более того, одним из руководителей соз- дания ядерного оружия.
Предполагалось, что в благодарность за такую терпимость, за огром- ные - в голодной и нищей стране - оклады, за саму возможность зани- маться любимым делом, ученые будут работать с предельной активностью и обгонят супостата.
Да что ни говори, и атмосфера "холодной войны", оглушительные про- пагандистские крики об американском империализме, о поджигателях но- вого мирового пожара, действовали до поры до времени даже на рацио- нально мыслящих ученых. Слишком страшны были жертвы и разрушения, причиненные недавним нацистским нашествием. Новая, еще более страшная атомная угроза воспринималась всерьез. Казалось, опять, как в тупо- левской "шарашке" 1940 года, возникает ситуация, когда приходится за- крывать глаза на безумие правящего режима и, не щадя себя, трудиться для спасения страны.
Рассказывают, что Петр Капица по моральным соображениям уклонился от участия в создании атомной бомбы. То был единственный случай, и даже Капице, при всех громадных заслугах (по его методу и под его ру- ководством в войну производили кислород для промышленности) такой де- марш мог стоить жизни. Капицу изгнали со всех должностей, но не арес- товали. Он принадлежал к тем считанным людям, к которым Сталин испы- тывал нечто вроде уважения и которых не убивал даже за непослушание.
Но вот - противоположный и более характерный пример: известный фи- зик-теоретик Игорь Тамм. В пламени Большого террора сгинули его млад- ший брат и множество друзей, сам он в 1937-м чудом избежал ареста. Но после войны Тамм переживал, как тяжелейший удар, то, что его - то ли из-за репрессированных родственников, то ли из-за немецких предков - не привлекли к созданию атомного оружия. Он писал Жданову, от которо- го исходил запрет. Он убеждал главного сталинского идеолога, фанатич- ного изувера: "Вся моя деятельность дает мне право считать себя пол- ноценным участником социалистического строительства. Прошу вас разо- браться и устранить тягостное недоразумение".
