— Ну?
Она бьет по щекам, трясет безжизненное тело, повторяя: «Дыши, Бога ради, дыши!». Я не шевелюсь, я застыла, все звуки и запахи приобрели невероятную остроту. Магали лежит на моих коленях, как большая неподвижная кукла. Я знаю, что она мертва. От нее больше не исходит тепло, река жизни больше не течет под ее кожей. Теперь это всего лишь масса твердых частиц, как стул или мое кресло.
Беготня по коридору.
— Это немыслимо!
Юго торопится, вырывает тело из моих рук, пытается сделать массаж сердца. Его кулаки стучат по грудной клетке. Теперь Летиция беззвучно плачет. Леонар застыл рядом со мной. Он дрожит. От холода? От эмоций? Мне тоже холодно.
— Но как она смогла?.. — стонет Иветт. — Как ей пришло в голову взять бельевую веревку и перекинуть ее через балку? Наверное, видела в одном из этих проклятых фильмов! Мой троюродный брат умер именно так, играл, что вешается на радиаторе отопления Блокнот: «Где был стул?»
— Валялся, опрокинутый, — отвечает Иветт. — Ну, Юго?
— Думаю, это конец, — говорит он, задыхаясь. — Черт возьми! Где же «скорая»?
Топот в коридоре.
— Это там, — говорит Франсина.
Низкий голос:
— Нас вызывали на перелом ноги. Отпустите, отпустите! А, черт! Давайте, кладем! Раз, два, три, оп-па, подвиньтесь!
— Вы думаете… ? — спрашивает Иветт.
— Ничего я не думаю, дамочка, доктор вам все скажет. Но, честно говоря…
Снова топот. Удаляющийся звук сирены. Юго уехал с ними.
— Она умерла, да? — спрашивает Летиция, сморкаясь.
— По-моему, да, — говорит Иветт.
— Но что делала Магали в вашей комнате? — спрашивает Франсина.
Я задаю себе тот же вопрос. Франсина выходит, чтобы расспросить Мартину, бросив на ходу:
— Не одеться ли вам, Леонар?
Иветт кладет руку мне на плечо. Я прикрываю ее своей рукой. Магали было 22 года. Кажется, она была рыжая. Я до сих пор ощущаю ее лицо под своими пальцами. Ее глаза, не моргавшие под моей ладонью. Я ни на секунду не могу допустить, что она покончила с собой. Даже играя. Играя во что? И в моей комнате? Какая-то бессмыслица. Я совершенно разбита, я не могу вздохнуть полной грудью.
— Не надо здесь оставаться, — говорит Иветт, везя меня к лифту.
Все спускаются. Франсина предлагает нам чаю, а я бы охотно швырнула чайник ей в физиономию. Иветт позволяет себе откупорить бутылку коньяка и, никого не спрашивая, наливает нам по рюмке. От алкоголя ледяной кулак, сжимавший мне желудок, немного ослабевает. Шаги в коридоре. Узнаю походку Лорье, его манеру стучать каблуками.
