- А что, завтра не получится?… - говорил он… - Тогда послезавтра, где обычно… я все устрою… Он даст ключ…
И в ответ опять его так же скрипуче-гнусаво передразнили…
- Кто это был? - удивленно спросила Вера, когда Стасик вышел из будки.
- Одна знакомая… Ты не знаешь…
- Это - девушка? Какой у нее…
- Да… - поколебавшись, сказал он… - необычный голос… больные связки и… особенность строения носоглотки.
- А почему ты ее никогда не приводил к нам?
- Зачем? Она… из другой оперы…
- Еще бы, - согласилась Вера, приотстав от него на полшага и ощущая непонятную духоту в области диафрагмы… - такое чудное сопрано…
- Зверек! - удивленно проговорил он, обернувшись и легонько съездив лапой по ее запущенной, "дикой", как говорил он, стрижке. - Тебя эти темы никак не должны касаться!
- Значит… - сказала она, задыхаясь, - значит… когда ты сказал, что едешь в пятницу к отцу в Янгиюль… ты…
- Не твое дело, - сухо оборвал он.
- Ты… ты - мне - врал?! - и растерянно остановилась, ничего не понимая… - Зачем?!
- Не твое дело! - крикнул он раздраженно.
Тогда она резко развернулась и пошла в противоположную сторону, безжалостно быстро, чтобы он не смог догнать. Он орал вслед сначала что-то насмешливое, потом сердитое, приказным тоном… Она не остановилась: нашел себе ручного зверька!…
И только когда на следующий день, взъерошенный и взбешенный, с бессонными тенями под глазами, он разыскал ее у дяди Миши во времянке и выволок, чуть ли не насильно, во двор, она с горьким удовлетворением позволила увести себя домой.
Так она потрясенно для себя открыла, что любит его. Вернее это была череда болезненных открытий: оказывается, он был мужчиной, а не просто Стасиком, у него была женщина, красавица с мерзким голосом мультипликационной вороны, он уходил к ней время от времени на ночь, и - что совершенно парализовало Веру, - она ощутила, что, оказывается, страшно, до спазмов в горле, ревнует его… И последнее, чудовищное открытие: она поняла, что, оказывается, может запросто убить ту, другую (видела ее в библиотеке и была сражена красотой и статью этого нетопыря в женском обличье), - и даже знала как: вот как мать зарезала дядю Мишу, - крепко сжав рукоятку ножа, с сильным замахом погрузить его в яремную ямку… (несколько раз перед сном она мысленно целилась и попадала, но для этого надо левой рукой сильно отогнуть назад голову той)…
Выходит, она могла, оказывается, стать такой, как мать. А этого уже никак нельзя было допустить! Нет, нельзя! Главное для Веры было - не стать такой. А вот какой ей стать - она еще не знала…
