Дамы убивают кавалеров | страница 8



Леня понимал: надо уцепиться за какое-то иное чувство, чтобы с его помощью выкарабкаться из своей глубочайшей мерехлюндии. Как герой боевика выкарабкивается из пропасти, ухватившись за камень, за засохший саксаул. Но за какое чувство он мог ухватиться? На что опереться?

Любовь к Машке?.. «Но Машка, – думал он в приступе самоуничижения (думал скорей всего несправедливо, однако находил в своих мыслях некий мазохистский кайф), – она вряд ли теперь будет любить меня… Меня, ничтожного лузера, налетевшего на бабки… Меня – практически нищего…»

Любовь к родителям? К маме? К тетке? «Но они, – мысленно восклицал Ленчик (опять-таки по-юношески преувеличивая и извращая отношение к нему других), – они должны ненавидеть и презирать меня. Ведь это я – я, придурок! – подсадил их на бабки. На большие бабки…»

Леня рылся в себе в поисках хоть какого-нибудь позитивного чувства. Чувства, что заставило бы его встать с кровати. Встать и выйти к приехавшим (как он слышал) дяде Паше Синичкину и тетке Катерине. Встать – и начать жить и действовать. И вдруг… Вдруг Леня ощутил в себе одно чувство, которое вроде бы оказалось сильнее депрессии.

И чувство это звалось злость. Злость – и жгучая обида. Злость – и ненависть. Ненависть – и желание отомстить.

До сегодняшней ночи никто и никогда из взрослых не бил его по лицу. Никто и никогда.

Никто просто не смел этого делать.

А вот вонючие, грязные кавказцы – посмели.

И он – он ничего не мог с ними сделать.

Он им даже не ответил – хотя силушкой его бог не обидел. Он был тогда, после аварии, слишком ошарашен. Слишком чувствовал собственную вину. «Проклятый интеллигент. Хлюпик!»

Но теперь… Теперь руки его сжимались в кулаки.

Его унизили. Они оскорбили его. Они издевались над ним.

Если бы у него был пистолет… Если бы у него был пистолет – он взял бы его, нашел их и расстрелял. Он выпустил бы в них всю обойму!

Он ненавидел их. Если б у него был пистолет!..

Но ведь пистолет можно достать, правда?

Достать пистолет, найти кавказцев – и сделать это? Взять – и отомстить им? Месть ведь необязательно настигает обидчика сразу.

Ненависть и мысли о мести словно подбросили Ленчика на кушетке. Он встал и зашагал по своей крошечной комнатке. Руки его сжимались в кулаки. Ногти впивались в ладони.

Мысли о мести оказались сильнее, чем отчаяние. И слава богу.

Катя Калашникова. В то же самое время

Ленька рос на удивление беспроблемным ребенком.

Все раннее детство просидел с книжками, а старшие классы – за компьютером. Никаких тебе драк и прочих асоциальных поступков. Единственное правонарушение зафиксировано в пятилетнем возрасте: засунул в аквариум включенную лампу. Хотел согреть рыбок.