— Ван Гог, — уточнил Душко, сам удивляясь, откуда у него это знание.
Хренин не расслышал товарища, ощутив, как плечо лысого дрогнуло под его пальцами. Младшему сержанту вдруг стало не по себе: он почувствовал, что у безухого плечо словно из камня вытесано.
— Безухов, — отдернул руку Хренин.
— Чего? — не понял Душко.
— Пьер Безухов, — уточнил младший сержант. — В школе проходили.
Душко засмеялся. Засмеялся от того, что они, два товарища с детства, два тупоголовых мента, сейчас произнесли три имени, принадлежащих высокому искусству, и слышало бы этот диалог начальство ихнее, оно бы вряд ли поддержало сие веселье, обматерило бы начальство постовых за то, что умных из себя строят. А они на самом деле только эти три имени на двоих и знают.
— Что случилось, мужик? — отсмеялся Душко.
Лысый даже не шелохнулся в ответ.
— Оглох? — продолжил рядовой и вдруг отчего-то насторожился.
— Во-во, — подтвердил ощущение товарища Хренин. — У него мышцы, как из бетона.
— А у меня автомат, — противопоставил Душко. — Мужик! — прикрикнул он.
Но лысый продолжал сидеть, как вкопанный.
— Да, он, действительно, оглох! — уверенно произнес Хренин, удивляясь, чего это он струхнул маленько. — Мы «скорую» должны вызвать!
Младший сержант поднес ко рту рацию и принялся вызывать «восьмого», сообщая, что на бульвар необходима «скорая», пострадавшему отрезали ухо, сильное кровотечение.
— Какой бульвар? — проскрипела рация.
Хренин огляделся, кивнул вопросительно Душко, тот пожал плечами.
— За «Пушкинским» кинотеатром, — нашелся мент.
— Страстной, лимита! — сообщила рация. — Пол?
— Чей?
— Пострадавшего, — со вздохом уточнил «восьмой». — Твой я знаю, или поменял? Ха-ха!..
— Мужской, — с обидой почмокал по рации Хренин.
— Лет сколько?
Старший сержант быстро обошел лавку и поглядел на пострадавшего.
— На вид тридцать пять — сорок.
— Ждите, — приказала рация. — И протокол не забудьте правильно составить! Чтобы доктора расписались!
— Есть, — вяло отозвался Хренин и отключился от общения.
Он походил взад-вперед, казалось, забыв про лысого, а потом произнес сакраментальное:
— Москвичи поганые!
Душко с удовольствием подлил масла в огонь:
— Лимита, она и есть лимита! Правильно тебе сказали!
— А ты-то кто?! — вытаращил глаза Хренин. — Самая последняя лимита! Я-то хоть предпоследняя, а ты рядовой привокзальный ментяра! И всю жизнь тебе рядовым быть!
— Чего это?
— А того, что я на тебя рапорт напишу!
— У меня автомат, — опять предупредил Душко.
