Фредрик. Если вы не перестанете смеяться, я…
Шарлотта. Что вы сделаете? (Хихикает.) Бедный, бедный, бедный Фредрик.
Фредрик. Я смешон.
Шарлотта. Вы знаете, что лицо у вас стало с кулачок? А глаза вылезли на лоб, а нос сделался ужасно длинным.
Фредрик. Я любил их.
Шарлотта. И это была ваша великая любовь, Фредрик. Я любил их. Хенрик и Анна, они самое дорогое, что у меня было. Да, я знал, что они увлечены друг другом, – я ведь не слепой. Но я не ревновал. Мне это нравилось. Их движения, их аромат, их голоса и смех веселили мне сердце, и я находил удовольствие в их играх.
Шарлотта. А теперь вы их ненавидите.
Фредрик. Нет, Шарлотта, какой в этом смысл? Но у меня руки чешутся избить их, избить за то, что они обокрали меня.
Шарлотта набрасывает Фредрику на голову свою шаль. Между свободно свисающими концами узорной ткани выглядывает бледное печальное лицо. Она поднимает руку и прижимает большой палец к его глазу.
Шарлотта. Подсудимый, заключенный, узник, озлобленный, обиженный, оскорбленный беспричинно и бессмысленно. Вот он, мудрый законник, сидит среди обломков своего рухнувшего мирка, как ребенок в луже.
Она стаскивает с него шаль и целует его в губы. Он тянется к ней, но она отстраняется. У Фредрика на губе кровь.
Фредрик. У вас острые зубы.
Шарлотта. Острый язык, острые зубы, острые ногти.
Фредрик. Боль в сердце, раны на руках, налитые кровью глаза.
Шарлотта. Да, теперь вы знаете, что при этом чувствуешь.
Фредрик. Кстати, вы действительно существуете?
Шарлотта. Значит, вы заметили, что я – персонаж из пьесы, из смешного фарса?
Фредрик. Да, это так и есть.
Шарлотта. Мы обманутые, мы жертвы предательства, мы брошенные. Мы те, кто действительно смешон. (Теперь она стала серьезной, спокойной, почти кроткой. Она повернулась в профиль, лицо ее в тени, оно печально и исполнено достоинства.)
Фредрик. Когда вы такая, вы становитесь опасной женщиной.
Шарлотта. Вам не в чем себя упрекнуть.
Дезире стоит у окна и смотрит на темный павильон, и ее тревога все возрастает.
Дезире. Как я была глупа.
Она что-то бормочет, прикрыв рот рукой. Пламя свечи колеблется, и она в раздражении задувает его. Дверь тихо и осторожно открывается, и входит Малькольм. Он выглядит сбитым с толку и угрюмым, потягивается, зевает и явно не в духе.
Ах вот как, явился наконец.
Малькольм застывает с раскрытым ртом, вытаращив глаза.
Maлькольм. Что я такого сделал? Почему ты так говоришь?
Дезире. Я в том смысле… Буду краткой. Я рада тебя видеть. Но думаю, что ты сильно опоздал.
