Мне дали месяц отпуска, а потом отправили на Западное побережье вместе с моим старым корешом сержантом Бернсайдом.
Что и говорить, мы были рады остаться в родном полку, чтобы помочь создать его практически заново. Меня назначили командиром связи батальона, а Бернсайда моим заместителем и одновременно командиром отделения радиосвязи. Лагерь Элиот, куда мы прибыли, располагался недалеко от Сан-Диего, Громадные бараки, выстроившиеся строго по линейке, еще пустовали.
Берни и я с радостью узнали, что капитану Хаксли присвоили звание майора и назначили командиром нашего батальона. Он был выпускник Аннаполиса, стопроцентный американец и офицер до мозга костей; крутой, но справедливый. Ростом почти два метра, широкоплечий и несгибаемый, он невольно внушал уважение и как ни гонял своих подчиненных, те не очень обижались, зная, что Хаксли (или, как его называли за глаза, Френч) всегда рядом с ними, во главе колонны, разделяет все их тяготы.
...Итак, мы с Берни стояли у бараков, с нетерпением ожидая, когда пополнение выгрузится из машины. До этого у нас был всего один радиооператор — Джо Гомес, скандальный тип, прибывший в Элиот всего неделю назад.
Водитель передал мне список личного состава, и, когда я увидел новичков, лицо у меня вытянулось дюймов на десять. Впрочем, у Берни, наверное, еще больше.
— Построиться! — со вздохом скомандовал я.
Эти ребята являлись самой жалкой пародией на морских пехотинцев.
— Браун Сирил!
— Я!
Господи Иисусе, да его же только от сохи оторвали! Небось, еще пару месяцев назад месил навоз где-нибудь на ферме в Техасе.
— Форрестер Дэниэл!
— Я!
Этот вроде ничего, но совсем юнец.
— Грэй Мортимер!
— Я!
Еще один чертов техасец. Ковбои хреновы.
— Ходкисс Мэрион!
— Я!
А этот еще и в очках... Так, ну что там дальше.
— Хуканс Энди!
— Я!
Здоровенный швед. Наверняка бывший лесоруб. Этот левую ногу от правой не отличит. Да что они там, сдурели? Кого они мне прислали?
Следующее имя удалось прочитать только со второй попытки.
— Сияющий... Маяк!
Может, у меня крыша поехала, или это кто-то из шутников в штабе постарался?
— Я! — пискнули откуда-то из второй шеренги. — Я индеец!
Великан швед посторонился, и я едва не уронил слезу. Этот несчастный краснокожий напомнил мне жалостливую картину «Конец пути». От горшка два вершка, нос картошкой... Жалкое зрелище, только глаза у него были, как у шкодливого кота.
— Звонски!
— Константин Звонски! Мои друзья зовут меня...
— Я сам решу, как называть тебя! — рявкнул я. Еще один в весе петуха. Ну что же это за морпех весом в пятьдесят килограммов? Как он будет тащить на себе Ти-Би-Уай
